Смерть домохозяйки

Он вертел в руках и с искренним интересом рассматривал моего дракона. «Ну если в такой тяжелой ситуации человек проявляет столько любознательности к мелочам, значит, для него не все потеряно!» — усмехнулась я про себя. Интерес Козлова к моей «оригинальной» зажигалке почему-то не раздражал меня, а забавлял и, скажу больше, был мне глубоко симпатичен.

Я отдавала себе отчет в том, насколько прихотливо устроена психика человека и как неоднозначны, а зачастую и неадекватны его реакции.

— Как вы уже знаете, — продолжила я, — я работаю с командой помощников. Поэтому, если вы не против, я приглашу одного из них. Это мой секретарь-референт Алискер Мамедов. Мне не хотелось бы терять время на пересказ того, о чем мы с вами будем говорить.

— Пожалуйста, — любезно согласился Козлов.

— Алискер, зайди ко мне. — сказала я, набрав по внутреннему телефону номер дежурки.

Через минуту в кабинет вошел Мамедов. Он утирал пот со лба.

— Познакомься, Алискер, это наш новый клиент, Козлов Дмитрий Степанович.

Мамедов приблизился к привставшему с кресла Козлову и пожал ему руку.

— Очень рад, — произнес Алискер.

— У тебя вид, точно ты на берегу Мертвого моря загорал, — обратилась я к Алискеру, имея в виду испарину, выступившую на его лбу.

— Да Болдырев опять в дежурке Сахару устроил, — Мамедов устроился в кресле у стены.

— Понятно. Ну что ж, начнем? — я посмотрела на Козлова.

Он безмолвно кивнул.

— Дмитрий Степанович, мне важна сейчас любая информация о вашей жене. Ваши с ней отношения, родственники, друзья, знакомые, сослуживцы и все прочее. Вы меня понимаете?

— Конечно. Только Юля четыре года, как не работала.

— Хорошо. Тогда начнем с вашей семейной жизни. Когда вы поженились?

— Семнадцать лет назад.

— А когда вы начали подозревать, что ваша жена вам изменяет?

— Да Юлька, простите, Юля всегда была не прочь пофлиртовать. Она ведь на десять лет моложе меня, привлекательная, жизнерадостная, задорная была, — при слове «была» голос его предательски дрогнул, но Козлов моментально овладел собой, — в общем, «душа любой компании».

— Я, Дмитрий Степанович, говорю сейчас не про флирт, а про конкретные случаи измены.

— Года три назад была у нее интрижка с одним дизайнером, но, как она потом сама мне сказала, он ее бросил.

— И вы спокойно смотрели на это?

Козлов заерзал.

— Я сам разоблачил ее. Она, видите ли, совсем не умела врать, а если и делала это, то, как мне кажется, с огромным нежеланием и напрягом.

— Это был не единственный случай? — я непроизвольно понизила голос.

— Не единственный, — меланхолично проговорил Козлов. Видимо на него нахлынули воспоминания.

— Расскажите об этом.

Козлов поднял на меня отсутствующий, подернутый влажной дымкой взгляд и зашевелил губами. Пепел с сигареты упал на стол.

— Ой, простите.

— Ничего, продолжайте.

— Года полтора назад у нее было еще одно увлечение, на этот раз — художником, а по моему мнению, самым настоящим проходимцем и авантюристом. Он ей в сыновья годился. Может, все это потому, что у нас детей не было? — Козлов пожал плечами и вопросительно посмотрел на меня, точно ожидая подтверждения своей догадке.

— И долго тянулось «увлечение»?

— Прилично. Месяцев десять, не знаю точно. — Он потушил в пепельнице сигарету. — Она его деньгами снабжала, врала мне что-то о том, что ей нужно купить наряды, бриллианты. Я никогда не проверял, действительно ли она их покупала, пустил все на самотек. Только однажды спросил. Она ответила мне что-то невразумительное.

— Как же вы узнали об этой ее измене? — полюбопытствовала я.

— Пришел как-то раз домой раньше срока. Юля разговаривала по телефону в самой дальней комнате, не слышала, как я вошел. Так была увлечена разговором! Ну, я и решил ее разыграть, подкрасться. К нам должны были вечером гости прийти — у нее день рождения был. Я ей колье купил, хотел порадовать. Дай, думаю, сзади подойду и сам его ей на шею одену. Подкрадываюсь на цыпочках и что же я слышу?! — Козлов с трудом перевел дыхание. Видно, собственный рассказ взволновал его.

— Она разговаривала по телефону как раз с этим проходимцем. Судя по ее ответам, он требовал денег. А она, которую я знал такой смелой и боевой, ну прямо огонь, мямлила что-то. Какой-то жалкой стала, голос дрожит, вот-вот заревет. Я аж обомлел, никогда ее такой не видел! Потом тот, видать, трубку швырнул, и она — в слезы. Я у двери стоял, но в комнату не вошел. Сделал вид, что ничего не слышал. День рождения прошел хорошо, весело было… — Козлов потупил глаза.

— Но потом вы все-таки ей сказали?

— Сказал. Она — мне в ноги, каяться, просить прощение. Говорит, что сама его бросила. Ведь сказал-то я ей о том, что мне все известно, месяц спустя. Я проверил — она действительно с ним перестала встречаться. Она ему деньги давала, а он их со своими дружками да подружками тратил. Он ведь несколько раз звонил. Я сам к телефону подходил. Говорю: чтоб я тебя, мразь, больше никогда не слышал и не видел! А если ты мне еще раз на дороге попадешься, башку сверну! — Козлов нервно кашлянул.

— Можно воды? — спросил он.