Смех Циклопа

– «Серьезность юмора» – это вам не шутка. Момо потребовал, чтобы мой Дарио называл его учителем, а сам стал называть его учеником. Уроки проходили в заброшенном цеху, потому что Момо считал, что у занятий не должно быть свидетелей. Он учил его благородному клоунскому искусству: жонглировать, играть на трубе, плеваться огнем, даже, простите, смешно рыгать и пукать. По его словам, это входит в арсенал комика, на случай если не работает все остальное.

– Неужели?

– Однажды, когда Момо и Дарио занимались в своем заброшенном цеху, на них свалилась сверху стальная балка. Момо погиб, мой сын был тяжело ранен.

– Это тогда он лишился глаза?

– Глаз ему выбила торчавшая из балки арматура. Он тяжело переживал случившееся. Но, поправившись, сочинил свой знаменитый скетч «В стране зрячих одноглазые – короли». Ну, вы помните: «Хватит одного глаза, второй – излишество, особенно при аллергии на пыльцу…»

Мать комика, вспоминая его драму, тяжело вздыхает.

– Момо успел обучить Дарио. Я знала, что мой малыш встал на правильный путь и в один прекрасный день станет лучшим из лучших, добьется всеобщего признания. Я это знала, он тоже, я поощряла его идти по этому пути. Дарио обратился к продюсеру представлений Момо, вы знаете эту фамилию – знаменитый Стефан Крауз, и предложил его нанять.

– Что?.. – переспрашивает утомившаяся Лукреция.

– Тот ответил: «Ну-ка, рассмеши меня». Перевернул песочные часы и сказал: «У тебя есть три минуты».

– Три минуты на то, чтобы насмешить незнакомого человека?

– Это же мой Дарио! У него получилось. Стефан Крауз включил его в программу и предоставил средства, чтобы он стал звездой.

Рассказчица вдруг замолкает и недовольно щурится. Ее беспокоит что-то, происходящее за спиной у Лукреции.

Та оборачивается и видит за окном розовый «Роллс-Ройс» и розовый мотоцикл «Харли Дэвидсон», тормозящие на гравии двора.

Из лимузина вылезают два недомерка и один широкоплечий верзила.

Троица поднимается по ступенькам и вваливается в гостиную.

– Тадеуш, Павел! Я как раз рассказываю о вас.

Старший презрительно указывает подбородком на Лукрецию.

– Что еще за новости? – спрашивает он.

Мать разливает чай.

– Успокойся, Таду. Это журналистка крупного еженедельника «Геттёр Модерн». Она пришла взять у меня интервью о Дарио.

Лукреция видит, что младший брат Павел похож на Дариуса, только более щуплый и робкий. Третий, детина во всем розовом, – их охранник, выдрессированный питбуль.

– Мама, мы уже все рассказали всем на свете журналистам! Сколько еще будет длиться этот базар? Хватит! Есть время говорить и время заткнуться. Ты слишком болтлива, мамочка, жаль, что ты этого не понимаешь.

– Я рассказала ей только самое главное.

– Главное, ты не знаешь, что такое стыд. Надеюсь, ты умолчала о своем прошлом?

В этот раз пожилая дама ставит свою чашку на стол.

– Иногда мне кажется, что ты меня стыдишься, Таду.

– Пойми, мама, журналисты – это гиены, пожиратели трупов. Не видишь, что ли, как они нюхают еще теплую могилу нашего брата, чтобы что-то из нее выжать? Эта особа – наемница, она работает за деньги. Как она их заработает? Понятно как: вывалив самое жареное, самое неудобное для нас. Рассказывая ей о своей жизни, ты делаешь ей подарок, на который она ответит плевком.

– Это правда, мадемуазель Немрод? Вы такая?

Благородная мать уязвлена до глубины души.

Тадеуш обращается к своему двуногому псу:

– Вышвырни ее вон!

Лукреция вскакивает и отбегает в сторону.

– Я интересуюсь только жизнью и смертью Дариуса. У меня есть версия, которую никто еще не выдвигал.

Тадеуш Возняк останавливает своего телохранителя.

– Выкладывайте!

– Я считаю, что Дариус умер не от сердечного приступа. Это убийство!

Воцаряется тишина. Семья удивленно переглядывается.

– Не верю! – скрежещет зубами Тадеуш.

– Пожарный говорит, что, прежде чем упасть, он несколько минут громко хохотал.

Старший брат напряженно морщит лоб.

– А еще я нашла вот это, – добавляет молодая журналистка и достает синюю шкатулку с буквами BQT и надписью «Не смейте читать».

Теперь Тадеуш не может не нахмурить брови.

– Это лежало в его гримерке, под креслом.

Тадеуш берет шкатулку, внимательно ее разглядывает и отдает обратно.

– А как вам вот это?

Она показывает ему нечеткую фотографию грустного клоуна с большим красным носом и вытекающей из глаза слезой.

Он долго не выпускает снимок из рук, потом, качая головой, возвращает и его.

– Если вы спросите, кому выгодно это преступление, я могу назвать вам конкретное имя. Если есть кто-то, заинтересованный в смерти моего брата, то только этот человек.

25