— Верно, мой учёный друг! — внезапно повернувшись к Загрибуке, произнёс дяденька.
Тот аж подпрыгнул, успев коротко икнуть в воздухе.
— Да не читаю я ваши мысли! — поспешил успокоить его Стрелочник, тем самым ещё больше
убедив Загрибуку в этом факте. — Просто по роду профессии я очень и очень внимателен, —
добавил дядька и тут же рассеянно стал рыскать по карманам служебной жилетки, явно что-то
потеряв, — а у вас всё на лице само написано. Да и я бы думал что-нибудь в этом роде на вашем
месте.
— Умение поставить себя на место другого, — неожиданно промурлыкал Башкирский Кот,
проявляясь вторично возле ног Стрелочника Белочкина, — есть воистину величайшее умение!
Целые народы, сумевшие поставить себя на место других, а других на своё место, исчезли в
одночасье в самых что ни на есть других местах, а точнее, гикнули себя повсеместно. Целые
цивилизации, изменявшие местным порядком свои и другие места, заместо себя оставляя местечко
в других, исчезали в порталах отнюдь не местечкового значения. Полный винегрет! Сам
Абракадабр сломал бы палец в своей ноздре, пытаясь распутать это дело! Сконфуженный китаец
Конфуз-ци в своё время написал трактат на тему разумной взаимности отражений, али попросту
вменяемой зеркалки, и на основе этого высочайшего во всех различных смыслах труда было
сделано немало открытий чудных, и расцвело немало гениев, парадоксовых друзей, и поэтов,
воспевших обррраз, летящий на крыльях ночи…
Дример нагнулся и прикрыл рукой пасть коту.
— Как тут, батя? Тихо? — спросил он, озираясь осторожно из-под Шапки-Невредимки.
— По-всякому бывает, — охотно и открыто ответил Стрелочник, поведя войлочным тапком по
линолеуму. — Да вы проходите на кухню. Сейчас чайник поставим, чайку заварим. Варенье из
морошки предлагать не стану, а то вы и так уже вовсю замороченные. Но есть печенюшки
вкуснючие и другие разные прикуски для сладкой жизни. Сядем, поговорим, побормочем. Будьте
спокойны, здесь вы в безопасности.
Башкирский Кот сквозь ладонь братца продолжал гулко вещать, закатив изумрудные
монгольские глазища. Дример убрал руку.
81
— …к тому же вящему позволению неизбывно отражающийся во всех ипостасях чуткого того
внимания к личностям, окружающим вас повсеместно и восвояси! — закончил кот и приложил
лапу «под козырёк».
— Куда-куда? — переспросил окончательно заплутавший во всём Загрибука. — И во что?
— На все четыре стороны во далёкий финский аул Свояси! — буркнул Дример карлику и
пошёл по темному коридору вслед за дядькой в оранжевой жилетке. Чуть прямо, потом налево, на
кухню. Двери в комнаты, из коридора ведущие направо, были закрыты.
Кухня, в пять шагов на любую сторону, была так заставлена нехитрыми, века видавшими,
мебелью, банками, склянками и коробками, что места только и оставалось для трёх табуретов.
Стрелочник указал на них Слиперу и Дримеру, сел сам, а Загрибуке выудил из-под стола весьма
кстати невесть откуда взявшийся маленький пуфик.
— Хошь бублик? — участливо спросил дядька в жилетке.
— Премного благодарствую! — поклонился в ответ Загрибука и взял протянутое печёное
колечко, обсыпанное жареными семечками подозрительно знакомого лилового цвета. Осторожно
понюхал. Кусил краешек.
— Да ты не робей, ешь на здоровье! С него не отравишься, и мозги мутить не будет! —
подмигнул ему дядька за стёклами непроглядных очков. — Семушки эти токма успокоения
придадут и крепость духа внутри устаканят.
Пошла лёгкая чайная заварушка, во время которой все немного расслабились. На столе
появились тонкого завазюканного стекла вазочки с вареньем обычным урожая ягодок-
калиномалинок, белые керамические кружки с
пахуче уживались ранее описанные бублики, а также халава с плоскими прилепленными
печенюшками и деревянная плошка типа «беличья тарелка», где кочумали орешки и кусочки
засахаренных, не поддающихся теперь уже никакой квалификации фруктостей. Чайник в центре
дымил вкусным травяным ароматом. Кот сидел на полу и тоже принимал участие в церемонии
наравне со всеми, макая залежавшуюся испокон веков сушку в пиалу с напитком, которую
поставил между лап. Вытаскивая хрумкалку из дымящейся посудины, он обсасывал её и затем
пилил края острыми зубами. Вжик-вжик. Слизывал. Закатывал глаза и мурррррррррчал. Затем
процедура повторялась. Все пили чай, молчали и приглядывались друг к другу. Обычная
восточная процедура вежливости при гостеприимстве. А что, дорогой читатель? Восток — дело
тонкое!
Стрелочник хлюпнул из своей кружки и первым нарушил прихлёбывания и чавкания:
— Все ко мне приходють да спрашивают одно и тоже. А вот на вас смотрю и кумекаю, шо вы
ко мне уж больно окольным путём на голову свалились. Видать, и вопрос будет окольный, ась?