Слимпер

— Точно — не баронский? — в сомнении глядя на прямоугольник, переспросил Семён: с лицевой стороны серебряной пластинки была вычеканена корона.

— Разумеется, — вежливо ответил портье, и Семён взял протянутый ему жетон. В тот же миг Семён оказался в предложенном ему номере — гостиничная транспортная магия работала безукоризненно. И даже чаевых не требовала.

Портье не соврал: номер был не баронский. Номер был по меньшей мере королевский. Или императорский.

Главная комната размерами была ничуть не меньше холла и обставлена с вызывающей роскошью — позолоченная мебель в стиле рококо, дизайн от Людовика XV; повсюду — по стенам и потолку — зеркала и алый шёлк; паркетный дубовый пол сиял тщательной полировкой.

— За кого он меня принял-то? — в раздумии пробормотал Семён, оглядываясь по сторонам. — За Папу Римского, что ли? Вседискового.

— Вот поменьше надо было гонору держать, — расстроенно заметил Мар. — Ох и в копеечку нам этот номер влетит... Монет в пятьдесят, как пить дать! Опять неучтённые расходы, охо-хо... Ну, ладно. Главное, что линия связи здесь где-то должна быть. Давай поищем, раз такое дело! Раз ты жетон взял.

— А назад мой заказ никак нельзя переиграть? — спросил Семён, превратив монашеское одеяние в лёгкий спортивный костюм и приступая к осмотру своих временных владений. — Сказать, например, что меня неправильно поняли... что я вовсе другое имел в виду. Объяснить, что я бедный безденежный святой... и вообще работаю послушником на полставки.

Мар ничего не ответил и Семён понял — нельзя. Потому что бедные безденежные послушники и носа не сунут в гостиницу с фонтаном из шампанского. А уж если ты подписался на королевский номер, так и плати соответственно. По истечению срока проживания.

В номере оказалось два отдельных туалета и две комнаты с ваннами-джакузи, похожими на бассейн-лягушатник (разумеется, вся сантехника была позолоченная. Даже унитазы.); также обнаружились сауна и бассейн, похожий на небольшое озеро, с газированной минеральной водой: Семён лишь тихо порадовался, что это оказалась вода, а не сладкое шампанское — с такими фонтанами с них стало бы! А ты потом отмывайся от липкого...

Ещё были две спальни с кроватями, по размеру напоминающими посадочные площадки для летательных аппаратов малой авиации; Семён подумал, что путешествие по такой кровати может быть опасным: того и гляди среди подушек заблудишься... Возможно, где-нибудь в уголке, под матрацем, и поныне лежат останки некого монарха, так и не дошедшего до края кровати. Не доползшего.

В столовый зал Семён заходить не стал, лишь заглянул туда с порога и, в сердцах обозвав его обжоротреком — по длинному столу можно было кататься на велосипеде, — пошёл дальше, искать линию связи.

Линия связи оказалась в десятой по счёту комнате.

Эта комната была выполнена без показной кричащей роскоши: обычный деловой офис, небольшой, но с окном на полстены; в стороне от окна стоял самшитовый канцелярский стол с настольной лампой, плюс кожаное кресло на колёсиках. И всё.

У Семёна знакомо зарябило в глазах, словно у него перед носом завис рой чёрных мушек — линия связи была готова к работе.

— Отлично, — с воодушевлением сказал Мар. — То, что надо! Семён, ты пока давай красотами из окна полюбуйся, а я по сети прошвырнусь, новости всякие погляжу. О воре-Симеоне, о том, как идёт его розыск... это святое, это обязательно! Опять же, сплетни разные... Эх, люблю сплетни! Всегда что-нибудь свеженькое найдётся, для нашего дела весьма познавательное. Хотя, как сказал один умный человек: во многих знаньях многое враньё!.. но я-то сумею отличить настоящее золото от фальшивого. Например, по наличию пробы...

Семён, не слушая пустую болтовню Мара, подошёл к окну.

За окном расстилался идиллический пейзаж: холмистое поле, покрытое сочной зелёной травой; на поле паслись упитанные коровы с разноцветными ленточками и серебряными колокольчиками на рогах; рядом с коровами белобрысый пастушок в живописных лохмотьях наигрывал что-то на жалейке — звука слышно не было; чуть дальше начинался дремучий лес. У границы леса сидела пара матёрых волков и с умильным выражением на мордах внимала звукам дудочки. Похоже, волки плакали.

А над всей этой лубочной безвкусицей висело румяное глазастое солнышко с дебильной улыбкой от уха до уха: уши у солнышка тоже были. Круглые, блинчиками.

— Бред какой-то, — возмутился Семён. — Так не бывает! — И с раздражением принялся шарить рукой по толстой раме окна в поисках ручки или шпингалета, чтобы открыть окно и убедиться... всё равно в чём, но убедиться.

От прикосновения к раме движение за окном замерло, застыло, словно нажали кнопку «стоп-кадр».

Это было не окно. Это был экран плоского монитора.

Очень хорошего монитора. Великолепного. Такого, которого Семён никогда в жизни не видел: спутать на таком экране картинку-заставку с реальностью было весьма несложно. Тем более, что объёмное изображение оставалось естественным и прекрасно различимым — с сохранением перспективы — даже если уткнуться в экран носом. Что Семён ради интереса и проделал.