Слимпер

— О, наш бравый охотник на колдунов явился, — язвительно обрадовался Мар. — Давненько его что-то не было! Набрался для храбрости и явился... Семён, как мне с ним быть — может, прибить ежели что? Или нам самим отсюда убраться? В более спокойное место.

— Поступай как хочешь. По обстоятельствам, — ответил Семён, с любопытством разглядывая Локира: пьяных графов Семён раньше никогда не видел. Зрелище обещало быть интересным и поучительным.

— Эй, чёртов послушник, Ключ гони! И деньги, — просипел граф, глядя куда-то мимо чёртова послушника и стараясь главным делом не уронить громоздкий арбалет себе на ногу. — Не боюсь я никаких колдунов! Я трезвомыс... слящий человек. Я вас... знаю я вас! М-м-монахи сволочные... Дар-р-рмоеды. А ты вообще нату... туральный жулик и вор!

— Поразительная осведомлённость, — усмехнулся Семён и хотел было вставить деталь в шар. Но не успел: Локир всё-таки нажал на рычажок спуска. Скорее всего нечаянно нажал, пытаясь удержать арбалет. Брякнула тетива и...

И Семён оказался за городом. Вместе с верстаком, на котором сидел; в одной из толстых ножек верстака торчала арбалетная стрела.

Вокруг была знакомая степь: тёплый ветер колыхал высокую траву, в которой до половины утонули ножки стола; далеко-далеко, на фоне вечернего алого зарева, вырисовывался контур гребёнки городской стены.

Быстро темнело; в вышине постепенно разгорались звёзды, заполняя небо правильными рядами — словно их кто высаживал квадратно-гнездовым способом. Как картошку.

Гладкий кругляш луны, пока ещё блеклый, наливался жёлтым лимонным светом: наступала ночь.

— Ну вот, не дал с графом побеседовать, — огорчился Семён, слезая с верстака, — а зря. Может, он что интересное рассказал бы! Впервые в жизни, поди, надрался... на живого человека похож стал, а не на арифмометр ходячий.

— Моё дело — тебя охранять, а не всякий пьяный бред слушать, — сердито возразил Мар. — Пусть этот ходячий арифмометр спасибо скажет, что промахнулся... что вообще живой остался. Кабы стрела в тебя шла, тогда прихлопнул бы его как таракана и вся недолга! Ух, крутой я сегодня что-то до невозможности... достали меня уже эти местные алкаши. Никакого соображения нету! Ежели каждый граф после стакана выпитого начнёт за арбалет хвататься и пулять с дурна ума в гостей с защитными медальонами, что тогда будет, а? Хотел бы я знать.

— Тогда поголовье графов наверняка уменьшится, — стараясь не улыбаться, предположил Семён. — Причём бесповоротно. Что наверняка повлечёт за собой ослабление как феодальных, так и капиталистических формаций в разных Мирах... что, в свою очередь, приведёт к дестабилизации экономики Империи... к кровавым гражданским войнам приведёт. И скорому закату самой Империи как таковой.

— Ни хрена себе, — Мар был по-настоящему потрясён открывшейся перед ним перспективой, — и это всё из-за одного стакана вина? Тогда я за всеобщую трезвость! Хотя такого всё равно никогда не будет. К сожалению.

— Эт-точно, — подтвердил Семён и только сейчас вспомнил о несобранном Ключе в руках. — Ах да! Ну что ж, закончим начатое, — и с этими словами Семён вставил чёрный стержень в чёрный шар. Плотно. Окончательно. Насовсем.

И ничего не произошло: Ключ-шар как лежал у Семёна на ладони мёртвым грузом, так и продолжал лежать. Даже не нагрелся.

— Не понял! — Семён в сомнении покачал тяжёлый шар, словно взвешивая его. — Не работает, что ли? Наверное, выдохся за сотни лет... Может, об землю им постучать? Об камень. Глядишь, и включится. Где тут камень? Ничего не видно, трава одна... Об верстак, что ли?

— Погоди хреновиной по деревяшке стукать, — рассудительно посоветовал медальон. — Ключ всё же, не вобла сушёная... Деталька, скорей всего, ещё к месту не приросла. Когда прирастёт, тогда, думаю, что-то и случится. А вот если не случится — тогда и постукать можно, почему бы и нет! Хуже не станет.

— Ладно, уговорил, — Семён положил шар на стол, отошёл в сторону — так, на всякий случай, — сел в траву и приготовился ждать.

Прошла минута, другая... пять минут... но ничего не изменилось. Ровным счётом ничего.

— Вот тебе и Ключ, — зевнул Семён, — вот тебе и Исход. От таких Исходов запросто уснуть можно. Сидя. А почему, собственно, я сижу? Я ведь и лёжа могу подождать, — Семён потёр глаза и лёг на спину, сложив руки под головой. Зевнул ещё раз да так и замер с открытым ртом: ночное небо менялось. На глазах менялось...

В вышине тихо гасли неправильные звёзды. Выключались как лампочки, как ненужное дежурное освещение; вместо упорядоченных небесных светильников всё пространство над Семёном постепенно заполнилось миллионами настоящих звёзд — близких и далёких, крупных и не очень; общий небесный свет был настолько ярок, что Семён невольно зажмурил глаза.