Слимп

— Был такой случай, — пыхтя, сказал Семён, помогая себе вместо совка большой золотой монетой, вынутой из кошелька, — одна тётка вот так точно копала-копала и целый инопланетный космический корабль раскопала. Древнюю летающую тарелку. А потом сама в инопланетянина превратилась. Докопалась...

— Инопланетяне — это кто? — деловито поинтересовался Мар. — Колдуны?

— Что-то вроде того, — согласился Семён. — Но это не на самом деле было. Фантастика это. Сказка.

— Нет, ну почему же сказка, — Мар похмыкал. — Вот, например, прыгалки чужих... Те, круглые, которые по небу летают — ты их ещё видел вместе с дипломатическим пузырём... так у них одно из охранных заклятий как раз для таких случаев предусмотрено. Ежели, при перелёте из мира в мир при помощи той прыгалки, все чужие в ней вдруг возьмут и ненароком помрут, и, значит, управлять ею больше будет некому, так это заклятье обязательно кого-нибудь из местного населения в чужого превратит. Тыщу лет ждать будет, но дождётся! Переделает, зараза, так, что родная мама не узнает. Чтобы прыгалку в родной мир вернул. Жадные они, сволочи, эти чужие... У них даже магия чужая, — зло сказал медальон. — Техническая. Вредная. Только с прыгалками и могут из мира в мир путешествовать. Слушай, бросай копать! А вдруг и впрямь под песком чужая хреновина лежит? Летучая тарелка по-твоему.

— Это не тарелка, — сказал Семён, — это... — и с натугой выдернул из песчаной ямы чёрную пузатую бутыль, обмазанную смолой: горлышко сосуда было запечатано большой сургучной печатью, от которой и шло сияние. Семён встал на ноги и легонько встряхнул бутылку — внутри неё что-то тяжело переместилось.

— Ха, вино! — обрадовался Мар. — Древнее! Это здорово. За древнее вино знатоки очень хорошо платят! И золотом, и заклинаниями, по выбору. Вот мы транспортное заклинание себе за бутыль и выторгуем. Полезная находка. Поздравляю. Конечно, можно такое заклинание и на хранилищное золото выменять, но на вино, случается, охотнее клюют.

— И часто бутылки такими колдовскими печатями опечатывают? — Семён пощёлкал по сургучу ногтём.

— Впервые вижу, — честно сказал медальон. — Наверное, очень ценное вино. Вот и опечатали. Чтобы в уксус не перешло.

— Сейчас попробуем, какое оно ценное, — пообещал Семён, ковыряя пробку монетой. — Сдаётся мне, что вовсе не вино внутри. Сдаётся мне... — и, отколупнув печать, с хлопком выдернул пробку.

Из бутылки донёсся заунывный речитатив:

— ...и, будучи в здравом уме и твёрдой памяти, учитывая все предыдущие свои обеты, в этот раз я клянусь лишь в том, что тот, кто освободит меня, будет предан смерти. Мной. Лично... О, уже откупорили! Давно надо было так поклясться.

— Тыкай пробку взад! — завопил Мар. — Это джинн!

Но воткнуть пробку назад Семён не успел — с реактивным воем из сосуда вырвалась струя бурого дыма; бутылка вылетела у Семёна из рук и стала носиться над берегом как крылатая ракета, то и дело тыкаясь в песок донышком.

— Не было печали, — расстроился медальон, — так хорошо шли, истории друг дружке рассказывали. А теперь с джинном воевать придётся! Слышал, что он сказал? Что убивать своего освободителя будет. То есть тебя. Эх, докопался. Как твоя тётка-дура...

Между тем дым собрался в бурое облако, из которого быстренько слепился невысокий длиннобородый старичок в грязном тюрбане, засаленном халате и остроносых дырявых туфлях на босу ногу. Старичок сильно покачнулся, вдохнув свежего морского воздуха, но устоял на ногах, кашлянул и, приняв угрожающую позу — скрещённые на груди руки, одна нога вперёд, глаза вытаращены донельзя, — дрожащим фальцетом заголосил:

— Ты, посмевший освободить меня! — голос у старичка сорвался на визг: джинн удивлённо смолк, тихонько покашлял.

— Ты, посмевший освободить меня, — тоном ниже и не так надрывно сказал старичок и склонил голову, прислушиваясь к собственному голосу. — У тебя, который освободил меня, есть зеркало? — совсем тихо спросил старик, ощупывая своё лицо. — Дай скорее.

— То убивать собрался, то зеркало теперь ему подавай, — недовольно проворчал Мар. — Откуда, ёлки-палки, у нас зеркало найдётся? Так ему и скажи. Пусть он сначала от своих гнусных намерений откажется, а уж потом с просьбами обращается!

— А я не с тобой говорю, о болтливая железяка, — окрысился старичок. — Тебя я в первую очередь убью. Вот посмотрюсь в зеркало и убью.

— Глянь-ка, слышит меня! — обрадовался Мар. — Ещё один слухач нашёлся. Семён, а он случаем не воплощение старого Настройщика? Того, о котором ты когда-то говорил. Который помер и своё дело тебе завещал.

— Джинны никогда и никому не завещают своё тело, — визгливо заявил старик, — вот ещё!

— А, он ещё и глухой к тому же, — пробормотал медальон. — Ей-ей, становится интересно.

— Так есть у вас зеркало или нет? — нетерпеливо повторил свой вопрос джинн.

— К сожалению, нету, — Семён развёл руками. — Скажите, вас за что в бутылку укупорили?