Слезы, летящие к небу

В этом отчаянном крике Тойво Глумова – еще одно авторское объяснение прогрессорских неудач. Стругацкие придумали новых героев – Прогрессоров, придумали им занятие – историческое микровоздействие, но так и не смогли сочинить для них морально-этического кодекса, который бы удовлетворял тому самому золотому правилу этики – не делай другим того, чего не желаешь себе. И здесь Стругацкие делают простой и честный вывод: если золотое правило не работает, значит, в действие вступает другой закон, гласящий: «за что боролись, на то и напоролись». Тойво Глумов («Волны гасят ветер») охотился за Странниками, а нашел люденов-нелюдей, и более того – сам стал одним из них.

Людены

Уже в самом авторском названии этих существ слышится какая-то гадливость. А ведь это всего-навсего бывшие люди, которые обнаружили и развили в себе третью импульсную систему, и, по собственному их признанию, перестали быть людьми. Людены – продукт развития земной цивилизации, сверхлюди, которые очень своеобразно относятся к породившему их человечеству: «Наиболее типичная модель отношения людена к человеку – это отношение многоопытного и очень занятого взрослого к симпатичному, но донельзя докучному малышу. Вот и представьте себе отношения в парах: люден и его отец, люден и его закадычный друг, люден и его учитель…»

О возможных вариантах сотрудничества с людьми люден Логовенко высказывается предельно категорично: «Боюсь, что вы нам полезны быть не можете. Что же касается нас… Знаете, есть старая шутка. В наших обстоятельствах она звучит довольно жестоко, но я ее приведу. «Медведя можно научить ездить на велосипеде, но будет ли медведю от этого польза и удовольствие?»».

В своем стремлении к ничем не ограниченному познанию человечество пришло у Стругацких к весьма невеселому результату. Часть его превратилась в нелюдей (хотя и со сверхвозможностями) оставшиеся же людьми вынуждены испытать беспримерное унижение, сознавая собственную неполноценность на фоне новоявленных «сверхлюдей».

Людены отсортировывают человеческий материал, пригодный для инициации «импульса Логовенко» тайно, по-прогрессорски. И не случайно именно Тойво Глумов (тот самый, который так боялся чужого добра) оказался завербованным Логовенко и, в конце концов – сам превратился в нелюдя. «Логовенко был очень убедителен. Суть: все не так просто, как мы это себе представляем… период стационарного развития человечества заканчивается, близится эпоха потрясений (биосоциальных и психосоциальных), главная задача люденов в отношении человечества, оказывается, стоять на страже (так сказать, «над пропастью во ржи»)».

Итак, Тойво Глумов стал люденом, чтобы «стоять над пропастью во ржи» – то есть, по сути, снова контролировать ход истории, теперь уже человеческой. Прогрессор победил в нем и любящего мужа, и просто – человека. И, кстати, совсем не исключено, что Тойво, Логовенко и им подобные все же научат медведя ездить на велосипеде, невзирая на самые горячие его медвежьи протесты. Потому что нести добро силой для прогрессора Глумова – профессиональная обязанность, переросшая в жизненный принцип.

Так Стругацкие замкнули круг в теме Прогрессоров. И я сильно сомневаюсь, чтобы им самим так уж хотелось жить в мире романа «Волны гасят ветер». Слишком рельефно они выявили этические проблемы мира Полудня, чтобы туда стремиться.

Впрочем, отношение авторов к созданному ими миру – их личное дело. Меня же гораздо больше интересует другой вопрос: есть ли в христианской традиции картина будущего земной цивилизации, которой бы мир, созданный творческой интуицией братьев Стругацких, соответствовал, а не противоречил?

Вопрос важнее ответа

Оказалось – есть. И угадать, где – совсем не сложно.

Стругацкие изобразили мир, в котором люди безнадежно забыли о Воплощении и Крестной жертве Спасителя, в котором нигде не видно Церкви, в котором мерилом всего стал человек. Этот мир не знает войн и голода, но стоит на грани великих потрясений и катастроф. И спасать человечество от грядущих бедствий берется некий супермен-люден, выходец из человеческой среды, но уже не человек.