Слепой. Один в темноте

Он почему-то ожидал, что Вронский встретит его прямо за выходящей в коридор дверью, и слегка опешил, увидев вместо кабинета просторную, уютно обставленную приемную с могучей, хоть ты верблюда к ней привязывай, финиковой пальмой в углу. Под пальмой за модно изогнутым, немного напоминающим расплющенную в тонкий блин при падении с большой высоты гигантскую амебу столиком обнаружилась миловидная брюнетка, лицо и бюст которой впору было отправлять на выставку достижений современной пластической хирургии. Над брюнеткой, облокотившись о столик и выставив в сторону двери похожий на корму половозрелого носорога зад, явно флиртуя, нависал здоровенный охранник – еще одна несостоявшаяся жертва, в которой Чиж, положа руку на сердце, вовсе не нуждался. Обернувшись на звук открывшейся двери, охранник с видимой неохотой принял вертикальное положение и отступил в сторонку, косясь на форменный китель Чижа, как свинья на ветчину.

– Я к господину Вронскому, – обращаясь к секретарше и демонстративно игнорируя охранника, деловитым отрывистым тоном сообщил Чиж.

– Как вас представить? – грациозным волнообразным движением соскальзывая со стула и выпрямляясь во весь свой немалый рост, томно осведомилась секретарша.

«А что, так не видно?», – захотелось спросить Чижу. Вместо этого он расстегнул зажатую под мышкой папку, ловко, двумя пальцами выхватил оттуда и протянул секретарше свою визитную карточку.

– Следователь районной прокуратуры Кузнецов, Андрей Николаевич, – представился он на тот случай, если секретарша Вронского не была обучена грамоте.

– Районной, – протянула секретарша с таким разочарованием, словно Чиж обманул самые светлые ее надежды. – Минуточку подождите.

Она вышла из-за стола и, цокая высокими каблучками по паркету, скрылась за тяжелой дверью кабинета. Охранник проводил ее пристальным взглядом и откровенно облизнулся, а потом повернулся к Чижу и подмигнул, намекая, что перед лицом такого сногсшибательного функционального дизайна все особи мужского пола равны, независимо от их возраста, убеждений и места работы. В чем-то Чиж был с ним согласен: секретарша и впрямь выглядела так, словно ее не родили обычным порядком, а изготовили по индивидуальному заказу в каком-то элитном и страшно дорогом ателье, но в целях поддержания высокого авторитета надзорных органов сделал вид, что не заметил мимических ухищрений охранника. Еще он мимоходом пожалел, хотя это его и не касалось, что такой великолепный, любовно ограненный образчик человеческой породы понапрасну чахнет в этой приемной. На какие бы ухищрения ни пускалась эта дамочка, Большого Босса ее прелести соблазнить не могли: для него она была безнадежно, непоправимо стара.

Секретарша вернулась и проследовала к своему месту, оставив дверь кабинета приоткрытой.

– Проходите, – сказала она Чижу, грациозно опуская на стул свой тугой и в высшей степени соблазнительный зад.

Чиж поправил под мышкой непривычно тяжелую, все время норовящую выскользнуть папку и прошел. Дверь, что вела в кабинет Вронского, оказалась двойной, с довольно просторным тамбуром, предназначенным, надо думать, для пущей звукоизоляции. Внутренняя дверь была закрыта; Чиж плотно прикрыл за собой наружную, запустил руку в расстегнутую папку, снял с предохранителя пистолет, коротко постучал и, дождавшись ответного: «Да, войдите!», вошел в кабинет.

Кабинет был большой, очень светлый. Кажется, тут был камин со старинными бронзовыми часами, масса вычурной, с позолотой мебели и каких-то портьер и даже жестяное чучело средневекового рыцаря, что, опираясь на двуручный меч с извилистым, как тело змеи, лезвием, тускло отсвечивало в дальнем углу. Все это Чиж видел, словно в тумане, посреди которого единственным ясным, четко прорисованным пятном плавало холеное, с чеканными чертами древнего воителя, лицо «дяди Саши». Впервые за двадцать лет Чиж видел его так близко; наверное, он волновался (иначе откуда бы взяться этому туману, размывшему очертания окружающих предметов?), но не ощущал своего волнения. Он по-прежнему был спокоен, собран и счастлив; миновав все препятствия, пуля достигла цели и на краткий миг зависла в воздухе, готовясь хищно впиться в помеченную перекрестьем прицела переносицу.

Вронский вежливо привстал, указав холеной ладонью на кресло для посетителей.

– Проходите, садитесь… – Он сделал коротенькую паузу, чтобы заглянуть в лежащую на столе визитную карточку, и закончил: – Андрей Николаевич.

– Валерий Николаевич, – внес необходимую поправку Чиж и вынул из папки пистолет.

Вронский медленно опустился в кресло и откинулся на спинку. Его рука потянулась к скрытой под крышкой стола кнопке вызова охраны; Чиж прицелился ему в лоб, и рука медленно вернулась на видное место.

– А похож, – протянул Вронский тоном дядюшки, который неожиданно встретил давно потерянного племянника. – Ей-богу, похож! На Николая похож, но Людмила – ну, просто вылитая! Так вот ты каким стал… Ничего не скажешь, орел. Да, летит времечко!