Слепой. Обратной дороги нет

Он так замотался, выстраивая вокруг таможенного склада несокрушимую линию обороны и параллельно с этим проделывая в ней одному ему заметные лазейки, что, заскочив домой перекусить, даже не нашел в себе сил облаять жену, когда та в своей фирменной сварливой манере осведомилась, куда это он намылился на ночь глядя. Вместо того чтобы послать дуру куда подальше, Степан Денисович спокойно и где-то даже меланхолично объяснил, что в порт доставили чертовски ценный груз, который многие были бы рады умыкнуть прямо со склада, что Гавриленко по этому случаю срочно занемог и что вся ответственность за эту кучу китайского дерьма теперь возложена на него, Степана Денисовича Тарасюка, лично. Вид у него при этом был такой измочаленный, что дражайшая Оксана Даниловна не отважилась даже помянуть баб, которых поминала всякий раз, когда ее супруг в неурочное время уходил из дома. Она не затеяла склоку, а вдруг ни с того ни с сего положила мужу на тарелку выловленную из борща мозговую кость с огромным куском мяса. Это было так неожиданно, что Тарасюк едва не подавился. Потом ему подумалось, что, кабы Оксана Даниловна всегда была такая тихая да ласковая, ему бы и в голову не пришло от нее сбегать.

Стоя здесь, в темноте и тишине теплой украинской ночи, не видя и не слыша ни Борисыча с его уродами, ни жены с ее постоянными упреками, ни начальства, ни подчиненных, ни китайцев с их проклятущей отравой – словом, никого и ничего, легко было представить себе, что ничего этого на самом деле не было. Просто устал человек на работе, задремал за рулем, и привиделся ему поганый кошмар. А что? Спать, сидя за рулем «таврии», это вам не дома на кровати, тут и не такое может присниться…

Ведь если разобраться, много ли человеку надо? Дом крепкий, море под боком; дачи нет и не надо, зато машина имеется; работа есть хорошая, денег хватает, а когда жена не пилит, получается вообще рай земной. Ну чего еще, спрашивается? На кой ляд было связываться с этим упырем из бильярдной?

Мобильник, забытый им на «торпеде» под ветровым стеклом, зажужжал, запиликал, осветил салон призрачным голубоватым сиянием, как будто там, в салоне, включился и заработал крошечный черно-белый телевизор. Бывают такие, с экраном в ладошку, специально для автомобилей сделанные. Степан Денисович когда-то мечтал у себя в машине такой поставить, да так и не собрался, потому что – ну на кой черт ему сдался телевизор в машине? Разве что жену в дороге развлекать, чтоб пялилась в экран и помалкивала…

Он просунул руку в открытое окно, взял телефон, глянул на высветившийся номер, скривился недовольно и – куда деваться? – ответил на вызов.

– Ты где? – в своей обычной хамской манере, без «здравствуй» и «до свидания», напористо осведомился Лещ.

– В Караганде, – с огромным раздражением ответил Степан Денисович. – Погода хорошая, дождика нету, только темно…

Лещ коротко хохотнул, как будто с ним, ментом поганым, мило пошутили, и сказал:

– Пора.

– Пора так пора, – вяло согласился Тарасюк, почувствовав, как всколыхнулся в крови адреналин и сделались ватными колени.

– В штаны-то уже наложил или только собираешься? – спросил Полещук.

– Ты сперва свои понюхай, а потом уже в мои заглядывай, – с достоинством ответил Степан Денисович.

– Что ж вы сегодня все такие нервные? – сквозь зубы процедил капитан и шумно вздохнул. – Ладно, не дрейфь, коллега. Я буду рядом, если что – подстрахую.

– Помойный кот тебе коллега, – сказал Степан Денисович, прервав соединение и убедившись, что Лещ его наверняка не слышит.

Он тяжело повалился за руль, со злостью швырнул телефон на соседнее сиденье, с грохотом захлопнул дверцу и включил зажигание.

До порта было минут пять неторопливой езды, но за эти пять минут Степан Денисович увидел четыре знакомые машины: раздолбанную белую «восьмерку» Кости Шекеля, черную спортивную «тойоту» известного на всю Одессу отморозка Репы, красную, как пожарная машина, «Ниву» Запятой и даже роскошный, угнанный в конце зимы у какого-то богатого московского лоха «лексус» киевлянина Валеры Вертолета. Машины стояли с погашенными фарами, но Степан Денисович точно знал, что на самом деле в каждой полным-полно народу. Стервятники уже слетелись и ждали только сигнала, чтобы со всех сторон броситься на падаль и расклевать ее в мгновение ока. Притом, как было доподлинно известно Тарасюку, это были еще не все.

Далеко не все.

На темной улочке, ведущей к транспортной проходной порта, он увидел приткнувшуюся у края тротуара милицейскую «девятку». Она тоже выглядела пустой, но, когда «таврия» Тарасюка протарахтела мимо, «девятка» коротко, приветственно моргнула фарами. Степан Денисович сделал вид, что ничего не заметил.