Слепящий нож

– Неуместное? Почему же? С какой стати? Ты действительно красива, я тебе уже это говорил. Кто имеет право решать, что мне говорить о том, что я думаю? То есть я бы тебе сказал, но ты умная девочка, ты и сама это знаешь. Ты присоединилась к Свободным, Аливиана. Мы решаем все сами, и в этом наша сила. Хромерия желает, чтобы ты была скромной – а почему? Если бы Орхолам существовал, неужели его бы заботило, насколько облегающее платье ты носишь и кого берешь с собой в постель? Думается, у него должны бы найтись проблемы посерьезнее, тебе не кажется?

– Ну допустим… – Однако дальше этого Лив не могла ничего придумать.

– Хромерия учит тебя ненавидеть в себе те самые вещи, которые делают тебя сильной. Ты красива – пользуйся этим! Пользуйся так, как только пожелаешь. Разве ты не видишь? Ты выбираешь сама. Допустим, с твоими данными ты можешь стать проституткой – да нет, проклятье, не обижайся, я говорю гипотетически! Без сомнения, ты сумеешь добиться успеха на этом поприще, и в этом не будет ничего плохого только потому, что так сказал Орхолам. Это вовсе не плохо! Это просто глупо. Это недостаточно полное использование твоего дара, и к тому же оно будет ограничивать тебя в других выборах, по крайней мере до тех пор, пока наш мир не изменится. Таким образом, это выбор неудачный – но не неправильный. То же самое можно сказать о том, как мы извлекаем. Есть люди, которые прорывают ореол, когда они еще не готовы; они выбирают навсегда отдать цвету свое тело прежде, чем станут способны пережить такой союз, не повредив свой разум. Они используют свою возможность выбора так, что это исключает дальнейший выбор – все равно что выбрать самоубийство. Это глупый образ действий, который к тому же принижает их моральный облик. У нас, Свободных, все по-другому: наша свобода для всех, но это не хаос. Да, мы имеем свободный выбор, ничем не ограниченный, но его последствия никто не отменял. Если ты выберешь присоединиться к армии, тебе придется подчиняться приказам до тех пор, пока не закончится срок твоей службы. Наш мир более суров, чем тот, который ты покинула, Лив. Свобода дается нелегко. Если ты не хочешь, чтобы я говорил тебе комплименты, потому что кто-то сказал тебе, что ты не должна гордиться своими прекрасными изгибами, сочными губами, сияющей кожей, изящными линиями твоей шеи, ясными глазами – это попросту смешно! К черту их всех! Но если ты не хочешь со мной спать, потому что я тебе не нравлюсь, – это совсем другое дело.

«А он чертовски умен, да? И в высшей степени своенравен. Сильный человек».

Она подавила внезапный прилив восхищения, а также чувство глупого, но глубокого удовольствия от его откровенной лести. В Хромерии ее никто не называл прекрасной. После войны Ложного Призмы ни один тиреец не имел права быть прекрасным, быть социально одобряемым.

– Похоже, ты привык всегда добиваться своего, – заметила она.

– Когда ты красивый и умный, этого трудно избежать.

– Так же, как и удара по носу, – фыркнула Лив.

Зимун поднял руки и отступил на шаг назад:

– Эй-эй, про смелость я ничего не говорил!

Он предложил ей руку, и Лив взяла ее, не в силах сдержать улыбку, прорывающуюся сквозь возведенные ею защитные барьеры.

– Хм-м… О, слушай, я вдруг подумала. А кто такой Цветной Владыка? Кем он был до того, как обгорел?

– Койос Белый Дуб, а что?

– Просто интересно.

«Брат Каррис?»

– Это не секрет. Для нас не так важно, кем ты был, важнее то, кто ты сейчас и кем станешь в будущем. Ну ладно, тебе пора приступать к работе над извлечением. Тебе предстоит многому разучиться и еще большему научиться.

– Но я по-прежнему не собираюсь с тобой спать, – предупредила Лив.

– Над этим мы тоже поработаем, – отозвался он с широкой улыбкой и подмигнул.

И так для Лив началось ее обучение.

Глава 39

Когда Кип около полуночи на непослушных ногах вышел из библиотеки, возле лифта его поджидал Железный Кулак. Гигант-командующий не сказал ничего, только сделал жест, показывая следовать за ним.

Кип моментально насторожился. Он был голоден, но это лишь обостряло чувствительность. С удивлением он увидел рядом с командующим Адрастею. Вместе они вошли в лифт, и Железный Кулак, сунув ключ в специальное отверстие, привез их на нижний уровень Хромерии, на котором Кип никогда не бывал.

Кип взглянул на Адрастею. Та молча пожала плечами.

Командующий высунул голову в темный коридор, потом вышел в темноту. Кип широко раскрыл глаза, потом расширил зрачки, ловя под-красный спектр. Железный Кулак излучал достаточно тепла: все его тело выглядело серым, подмышки и пах были посветлее, а самой светлой была непокрытая голова. Он двинулся вдоль коридора.

– Кип, – позвала Тея. Ее голос звучал напряженно.

Он не мог различить выражения ее лица – под-красный не дает точных деталей, и к тому же Кип был недостаточно опытен в обращении с ним, – но понял, что она нервничает.

«Не может же быть, чтобы она боялась темноты? Это Тея-то?»