Следователь по особо важным делам

Ильин взял бутылку сухого вина. Я спросил, берет ли главный агроном спиртные напитки, когда обедает здесь один.

Мне ответили, что иногда, если это конец рабочего дня, выпивает стаканчик красного. Но только сухого. А оно бывает здесь очень редко.

И все-таки бутылка вина, которую они выпили здесь с Залесской, не давала мне покоя. Прийти в кафе с женщиной днем и взять бутылку спиртного - это о чем-то говорит, тем более что Залесская в положении... Вино является признаком доверительных отношений.

В довершение всего в тиои руки попал документ, который заставил призадуматься еще сильнее о возможной связи Залесской с Ильиным.

По моей просьбе Серафима Карповна провела второй допрос Завражной. У Маши дома.

Показания воспитательницы мало чем отличались от тех, что она дала мне. Завражная рассказывала Ищенко, какая Анна Залесская была добрая, внимательная и милая.

И какой хороший человек ее муж. И все вокруг, в общемто, добрые и хорошие. Уже в конце допроса Завражная вспомнила, что месяца через полтора, после того как Залесские приехали в Крылатое, Аня дала ей запечатанный конверт с проаьбой сохранить его на время. Простодушная девушка так и не вскрыла его даже после смерти Ани.

В конверте оказался комсомольский билет Залесской и любительская фотография, наверное, студенческих лет. Последние взносы были заплачены в декабре, то есть за полмесяца до того, как супруги покинули Вышегодск.

Снимок оказался примечательным: среди группы туристов, расположившихся на берегу лесного озера, находилась и Аня. Сзади нее стоял улыбающийся Ильин.

Залесского на фотографии не было.

То, что Залесская и Ильин на снимке оказались рядом, само по себе, конечно, ни о чем не говорило. А факт, что Аня попросила подругу спрятать фотографию у себя, придавал совершенно другой смысл тому, что на ней изображено. Тут расхождений не может быть: Залесская по каким-то соображениям не желала, чтобы снимок находился дома. Она спрятала его от мужа... Залесская не уничтожила фотографию. Значит, она была ей дорога.

С комсомольским билетом дело обстояло непонятнее.

Я спросил у комсомольского секретаря совхоза, тракториста Лени Пушкарева, встала ли Залесская к ним на учет.

Он сказал, что с таким вопросом она к нему не обращалась.

Странно. По возрасту она еще из комсомола не выбыла...

В личном листке по учету кадров Залесской в графе "Состоите ли членом ВЛКСМ" поставлен прочерк...

Что же это все-таки? Может быть, влияние мужа?

Но этих улик-показаний работников кафе и фотографии - было совершенно недостаточно для серьезных выводов. Нужны были факты более весомые.

Однако существовал еще Вышегодск. Существовала Одесса. Не проследив, не выяснив, почему эта троица очутилась вместе в совхозе "Маяк", не разузнав, в каких взаимоотношениях находилась она в институте и после него, я не имел оснований строить дальнейшие предположения.

Посоветовавшись с Ищенко, мы решили, что она поедет в Одессу. Ведь Серафиму Карповну Валерий уже знал. Появление нового человека там могло лишний раз травмировать Залесского. Он мог насторожиться, замкнуться. А ей еще раньше удалось найти с ним общий язык.

Я же взял на себя Вышегодск. Интуиция подсказывала, что в этом городе должно открыться немало того, что может пролить свет на трагедию в Крылатом.

Москву я не мог миновать, хотел бы я этого или нет.

Она просто-напросто стояла на пути в Ярославскую область. Москве я отводил сутки. Самое большее - двое, если начальство захочет лицезреть мою персону подольше.

Подлетели мы поздно ночью, в сырую, промозглую погоду. Сыпало с яеба что-то холодное и мокрое. Звонить в столице принято не позже половины одиннадцатого, даже любимым, если они обременены родными. И животными вроде Дикки, Пифа, Ерофеича и других... Я отложил звонок на следующий день...

Утром, по дороге на службу, я уже предвкушал, как скажу по телефону (если начальбтво отпустит до обеденного перерыва и с миром): "Надюша, займи, пожалуйста, место за столиком в ЦДРИ, я изрядно проголодался".

И буду торжествовать, радуясь ее растерянности и удивлению. Бог ты мой, почему такие мелочи могут доставлять прямо-таки ребяческое удовольствие?

Замначальника нашего следственного управления был у себя. Мы с ним однокурсники по МГУ и поэтому на "ты".

- Игорь, о делах потом, тут такая история, прямо голова кругом...

Эдуарда Алексеевича, так его звали, я не узнавал. Всегда ровный и строгий, он был, что говорится, не в своей тарелке.

- Как тебя понимать? - растерялся я.

- Центральное телевидение, - сказал он.

- Ну и что?

- Понимаешь, без всякой подготовки и... - Он махнул рукой. - Будут с минуты на минуту.

- Могли бы предупредить тебя заранее. - Я не знал, оставаться мне в его кабинете или уходить.

- Вся беда в том, что должны были заснять Ивана Васильевича, но его нет в Москве. И шеф распорядился, чтобы отдувался я.

- Радоваться надо. На весь Советский Союз прославят... Ладно, зайду потом.

- Что слава! Не осрамиться бы... Постой. Мы, кажется, одного роста. Одолжи пиджак на время съемок. Обязательно требуют при форме. Я послал шофера домой, да не знаю, успеет ли...