След в прошлом

— Как мне всё это надоело, — с горечью в душе проговорила она.

Раздался стук в дверь.

— Войдите! — сказала она.

В кабинет вошёл крепко сложенный мужчина с волевым лицом и проницательным взглядом, от которого повеяло холодом.

— Директора департамента нет на месте, будет вечером, — сразу объявила она.

— Ваш директор одет в коричневую дублёнку и вязаную спортивную шапочку? — спросил незнакомец.

— Да, он так одет…

— Понятно, — ухмыльнулся Максим. — Он, видимо, пожелал избежать неудобных для него вопросов.

— Кто вы?

— Подполковник Ломакин Максим Александрович, Федеральная служба безопасности России…

— Анастасия Эдуардовна Баста, главный специалист отдела судебной защиты и правового взаимодействия, — назвала себя в ответ девушка.

— Очень приятно познакомиться с такой симпатичной девушкой, — сделал неожиданный комплимент ей Максим.

Девушка сделала вид, что пропустила комплимент мимо своих ушей.

— Чем могу быть полезна столь грозному ведомству как ФСБ? Насколько мне известно, рассмотрение жалоб и обращений граждан не относится к компетенции ФСБ, — не скрывая своей язвительности, сказала она.

— Вы правы, не относится. Но хочу заверить, вас, Анастасия Эдуардовна, что мой визит к вам вызван непраздными обстоятельствами, — сурово сказал Максим.

— Управлением ФСБ по Омской области возбуждено уголовное дело. По данному делу в настоящее время арестованы несколько фигурантов, в их числе руководитель охранного предприятия «Защита» Шенкель Эдуард Моисеевич.

В связи с этим к вам вопрос. Вы проводили служебную проверку по жалобе директора фермерского хозяйства «Овощевик» Виктора Пинегина?

— Да, я, — безрадостно вздохнула Баста.

— Тогда, вы не могли бы мне сказать, почему в письме администрации, в котором вы указаны как исполнитель, заявителю не даются ответы ни один на поставленный им вопрос?

— Максим достал из кармана сложенную вчетверо копию ответа администрации заявителю.

— В частности, заявитель пишет, — принялся читать он, — гражданка Попова, продавшая свой земельный надел, не является сотрудником ООО «Защита», она не вносила в уставной капитал свою долю и никакие уставные документы не подписывала.

Это предприятие, утверждает заявитель, на основе поддельных документов незаконно зарегистрировало свою долю в Федеральной регистрационной службе. — Что вы на всё это скажите, Анастасия Эдуардовна?

— Мне сказать вам нечего. Ответ заявителю я не готовила.

— А кто его готовил?

— Не знаю кто, — увильнула от прямого ответа девушка. — Наверное, кто-то из наших сотрудников по поручению руководителя. Я готовила заключение по проведённой мной проверке на имя директора департамента.

— У вас есть копия заключения, которое вы представили директору департамента?

— Нет, я не имею привычки делать копии.

— А в электронном виде документ сохранён?

— Возможно, но чтобы отыскать его мне нужно время.

— Хорошо. Тогда я заеду к вам завтра, с утра. Если документ отыщется раньше, то позвоните мне по телефону, который я вам сейчас напишу. Позвольте лист бумаги и карандаш.

Максим размашистым росчерком написал номер телефона. — Это выход на гостиничный коммутатор, затем после длинного гудка нужно набрать добавочный номер 303, — пояснил он.

Максим Ломакин ушёл. Настя, тяжело вздохнув, склонилась над кипой бумаг, лежащих на её столе. Ей нужно было отыскать в них решение суда, которое необходимо оспорить, так как оно ущемляло меркантильные интересы одного из руководителей аппарата правительства.

На душе у неё было противно, оттого, что ей пришлось изворачиваться перед офицером ФСБ, который проводил расследование по уголовному делу.

Правильнее было бы дать ему своё заключение по проведённой проверке, и показать копию почерковедческой экспертизы областного экспертно-криминалистического центра УВД, согласно которой подпись Поповой на учредительных документах ООО «Защита» признана поддельной.

Может быть, мне не следовало идти работать в департамент судебной защиты вообще? — назойливо постучала в её голову мысль.

Впрочем, а что меня удерживает здесь? Да ничего! Доработаю до весны и займусь поисками новой работы, — решила она.

Спустя три часа, пришёл Костиков. На ходу отряхнул шапку от снега и как бы между прочим, спросил.

— Ну что, мой милый друг, поговорила с чекистами? Что им надо было от нас?

— Алексей Васильевич, ФСБ возбудило уголовное дело. Арестовали вашего дружка Шенкеля и ещё кого-то. У них есть вопросы и к нам.

Костиков нахмурился, а Настя напряглась.

— Вот даже как! — резко сказал он. — Похоже, что вы в восторге от всего этого?

— Я вам говорила, что Шенкель мутный и документы подделывал. В своём заключении я указала, что Попова, с которой я училась в одном классе, никакие учредительные документы не подписывала, о чем прямо заявила. Она продала участок и расписалась в расписке за получение денег. Вот и всё.

Кстати, Алексей Васильевич, кто готовил ответ заявителю и указал меня исполнителем?

— Я, — глухо сказал Костиков.

— Если вы, то тогда и нужно было указать себя исполнителем.

— Но ведь ты, Настя, проводила проверку — раздражённо сказал он.