След в прошлом

Погибали в бою, как герои, но было всякое. Некоторые бойцы пренебрегали элементарными правилами безопасности, чего нельзя было делать на войне.

Да, что там бойцы, некоторые офицеры этим тоже грешили. Из-за беспечности одного такого офицера погиб мой друг Василий, с которым я подружился в учебке.

Этот офицер, в первом боевом выходе пренебрёг установленными правилами безопасности — сменил полевую кокарду на берете, на парадную. Он, конечно же, знал, что снайперы в первую очередь отстреливают офицеров — за них им платили больше.

Так, и произошло. Когда прилетели в кишлак, начался обстрел. Офицер сразу же был сражён наповал, пуля снайпера попала прямо в кокарду.

Мой товарищ бросился его вытаскивать, снайпер второй пулей ранил его область сердца. Вертушка прилетела быстро, медики стали спасть офицера, но не смогли.

Моему другу же не хватило крови для переливания, до госпиталя его довести не успели, а он должен был лететь домой. У него даже штамп в военном билете был проставлен…

— Этот Афганистан, будь он трижды проклят! — в сердцах сказала мать. — У нас в деревне тоже две семьи похоронки на сыновей получили. Моего сына долго Афган не отпускал, редкую ночь спал спокойно, всё вскакивал по ночам, кричал…

— У меня та же самая история. Афганистан мне и поныне снится. Если он приснился и сон был тяжёлым, то мне предостережение — жди беды, вскоре произойдёт что-то неладное.

Только вот накануне, перед тем как меня захватили бандиты, мне ничего в поезде подобного не снилось. Видимо, из-за того, что мне в минералку их сообщница насыпала снотворное.

— Вот какая гадина! Руки ей отрубить, — с возмущением сказала мать, — чтоб знала…

Пришёл Володя из бани: весь раскрасневшийся, довольный…

— Выходил, Володя, из бани спиной? — поинтересовался у него Евгений.

— А как же иначе, — рассмеялся он, — я ведь сам деревенский. Понимаю, что к чему. У нас в семье заведено почитать слово старших. Через потомков к нам пришло знание, которое они копили его веками.

У меня бабушка лечила приговорами у детей энурез, заикание, пупковую грыжу и многое другое. Нынешние медики этого делать не умеют и зачастую советуют родителям найти бабушку, которая умеет заговаривать недуг.

— Во-во, — подключилась к их диалогу Матрёна Ивановна. — Старших нужно почитать и слушать, что они говорят, а не зубоскалить, как это делает наш Петро, — сказала она и с укоризной посмотрела в сторону дочери.

— Мам, да что с него взять? Кацап, он и есть кацап, — рассмеялась в ответ её дочь.

— Вашему Петру, для того чтобы быть похожим на кацапа, нужно ещё отпустить козлиную бородку и полюбить щи с тараканами, — шутливо заметил Володя.

— Это почему же щи с тараканами? — ужаснулась Люся.

— Николай Васильевич Гоголь в своей книжке «Вечера на хуторе близ Диканьки» написал: «Проклятые кацапы едят даже щи с тараканами…», — пояснил Володя.

— Ну, тогда мой Пётр не кацап, он всегда бреется, и щи любит с бараниной. А кацапами нужно звать китайцев, я слышала, что они едят тараканов, — рассмеялась Люся.

Евгений с удовлетворением для себя отметил, что Володя явно с мозгами, он не из тех спортсменов, которых нередко называют тупыми.

Тревога, поселившаяся в его душе с момента похищения, постепенно сошла на нет. Он уже не один, но этого явно мало, чтобы противостоять всем тем, кто возжелал отобрать у него землю. Нужно обязательно позвонить Ломакину, — подумал он.

Баня поразила Евгения своей чистотой и уютом: чистый деревянный пол, обитые осиновой плашкой стены в парилке, выбеленная печь, деревянная кадка с холодной водой и ковшом с длинной резной ручкой, надраенные до блеска медные тазы.

Он плеснул на камни ковш горячей воды и забрался на полок. Ух ты, как хорошо! — вырвалось непроизвольно у него. Его побитое тело с благодарностью восприняло тепло русской бани.

— Жаль, что веничком нельзя по ранам, — пробормотал он, вытягивая ноги…

За окном послышался лязг гусениц трактора. Это возвратился Пётр. Все находились в избе и ожидали его.

Женщины накрыли на стол: нарезали сало, достали из кадки солёные грузди, мороженую бруснику с клюквой, открыли жбан с тёмным домашним пивом. В избе пахло печёным хлебом, подоспевшим ко времени в русской печи…

— Всё сделал, как договаривались, — объявил Пётр с порога своим гостям, — а чтобы вы не сомневались в том, я решётку с окна притащил с собой.

— Пётр Митрофанович, мы не сомневались, что вы сделаете, как нужно, — сказал ему в ответ Евгений.

— В баню вот сходили, как вы посоветовали, фотографии сына вашего рассмотрели. В соседнем погранотряде я с ним служил. Спасибо вам…

Пётр покачал головой.

— Давайте садиться за стол, — предложил он… — заодно обо всём и потолкуем, а поговорить нам есть о чём…

В город въехали уже вечером. Всю дорогу Евгений думал, как быть? Чем было вызвано предложение Володи — повстречаться с его родителями, ему было понятно. Но ехать сейчас к ним было крайне неразумно.

— У меня, Володя, жена на сносях. Давай я поеду домой. А у твоих родителей я обязательно появлюсь, да и письмо Миши находится у меня дома…