След на воде

— Всяко может быть, — пожал плечами Димыч. — Будьте рядом на тот случай, если понадобитесь. Вам все равно сейчас заняться нечем. А Наташка тем более пусть идет, раз ей не сидится на месте, а все время тянет нос сунуть, куда не просят. Вот пусть и отдувается теперь.

Идти в морозилку впятером (с нами еще шеф-повар пошел, по долгу службы) было совсем не страшно. Молодец я все-таки, что не стала из себя частного детектива корчить и рассказала все Димке. Теперь преступнику меня убирать совсем никакого резона нет — вон сколько народу уже в курсе, всех не перебьешь. Так что, и я поживу еще маленько. Если, конечно, убийца не решит отомстить мне за болтливость.

Димыч подошел к двери и поддел пальцем оторванную бумажку, посмотрев многозначительно на старпома. Тот моментально сделал строгое лицо и заозирался в поисках виновного. Выглянувшие было из-за угла любопытные повара быстренько скрылись. В поле зрения старпома остался только шеф-повар.

— А что вы на меня так смотрите, Николай Петрович? — обиженно поинтересовался он. — Я, если помните, вообще был против того, чтобы трупы в морозилке хранить. Это вы настояли. И всю ответственность на себя взяли. А мне эта идея сразу не понравилась.

— Ключи где? — прервал его Димыч.

Ключи тут же появились и с почтением были переданы капитану Захарову. Старпом с шефом переглядывались — один строго, другой вызывающе — и сами дверь открывать не спешили.

Димыч оторвал трепыхавшуюся бумажку вовсе, сунул ее в карман и повернул ключ. Потянул на себя тяжелую дверь и замер на пороге, закрыв своей массивной фигурой весь обзор.

Вадим, не церемонясь, подлез Захарову под локоть.

— Ох ни фига ж себе! — присвистнул он. — И который тут наш?

Старпом с шефом вытянули шеи, как два гусака, пытаясь поверх Захаровского плеча рассмотреть внутренности морозилки. Даже на цыпочки привстали оба.

Мне оставалось только последовать примеру Вадима и поднырнуть под второй Димкин локоть. Мы так и застыли: как будто Димыч ухватил нас обоих поперек туловища, намереваясь оторвать от земли, да передумал. Но на всякий случай локтями придерживал, чтобы не сбежали.

Труп никуда не пропал. Так и лежал справа у стены, упакованный в несколько черных пластиковых мешков. Но «нашим» трупом содержимое морозилки не ограничивалось. У левой стены лежали друг на друге еще штук восемь точно таких же черных свертков.

Первым опомнился Вадим. Зашел внутрь и, приподняв край пакета, заглянул в правый сверток.

— На месте, — сообщил он собравшимся. — Ложная тревога. Здесь трупы не воруют, как оказалось. Здесь, похоже, еще свои подбрасывают. Для компании. Что, на теплоходе мор начался? Или массовые расстрелы по ночам проводятся?

Димыч посмотрел вопросительно на совершенно красного от ярости старпома.

Шеф-повар отвел глаза и еще раз подробно напомнил, что сразу был против хранения трупа в морозильной камере.

Старпом махнул на него рукой и, выглянув в коридор, крикнул кому-то невидимому:

— Быстро все сюда!

Через несколько секунд в дверях показались повара Виталя и Костя. За их спинами маячил непонятно откуда взявшийся дядя Вася.

Вадим тем временем заглянул в один из свертков, лежавших у левой стены.

— Ну, вы даете, ребята, — развел он руками. — Ничего святого. Здесь рыба, — пояснил он нам с Димычем.

— Вы охренели? — растерянно обратился Димыч к представителям корабельной команды.

Повара смотрели куда угодно, только не на свертки, старпом кипел, Вадим растерянно заглядывал во все подряд пакеты и убеждался, что «лишних» трупов нет, сплошная мороженая рыба осетровых пород.

— Вы вообще отдаете себе отчет, что у вас здесь происходит? — зловещим голосом поинтересовался Димыч у собравшихся.

Собравшиеся помялись и вытолкнули из своих рядов дядю Васю.

— Ну, а что происходит? — посмотрел он снизу вверх на Димыча. — Ничего хорошего, конечно. Но и в наше положение надо войти. Морозилки-то забиты теперь, места свободного нет нигде. А нам как рыбу везти? Всю не засолишь. А места нет нигде. А тут вон какие хоромы пустые стоят. Каринке уже все равно. Мы ее и не трогали даже. Что же мы, не люди, что ли? Мы аккуратненько к другой стеночке положили, покойницу и не потревожили. А что нам делать-то было? Положение у нас, можно сказать, безвыходное. А Каринка не вредная девчонка была, она бы и не обиделась на нас, точно говорю.

Во время пламенной речи дяди Васи повара стояли, потупив глазки, и даже шеф перестал рассказывать, что сразу был против, и тоже принял виноватый вид. Старпом время от времени открывал рот, словно собирался что-то возразить, но ничего ни разу не сказал, только поглядывал на Димыча, словно проверяя его реакцию на жалобные слова и аргументы. Было понятно, что обнаруженная рыба стала неожиданностью только для нас троих, не участвующих в масштабных рыбозаготовках.

— Слушайте, а как вы ее потом есть будете? — поинтересовался Вадим. — Ничего, что она рядом с покойником лежала? А еще про патологоанатомов всякие страсти рассказывают. Вы-то чем лучше? Рыбку из покойницкой — и на стол?