След на воде

— Не знаю, — развела руками Марта. — Она не вдавалась в подробности. Кажется, вообще пожалела, что сболтнула лишнего. И Алекс так на нее посмотрел после этого. Как-будто она сделала что-то ужасное. Он не хотел, чтобы об этом знал кто-то еще. И боялся, что Анна расскажет ненароком. Поэтому и был не доволен нашей дружбой.

Марта вздохнула и поежилась.

Знала бы она, что скрывалось за этой их «дружбой». Несчастная одинокая богачка Анна решила убить новую знакомую. Может, как раз потому, что сболтнула лишнего и пожалела об этом.

Что же за «дорогую вещь» собирается покупать Анна? И где? Что такого удивительного и дорогого можно купить по берегам сибирских рек? Шишек кедровых пару мешков? В качестве сувениров нетерпеливым наследникам. Или черной икры? А что, говорят, за границей икра фантастически дорогой продукт. Может, Анна решила пожить на широкую ногу и обожраться деликатесным продуктом?

Или она просто испугалась, что Марта теперь знает о крупной сумме, которую везет с собой фрау Браух?

Не поймешь, что на уме у этих богачей. Может, Анна от богатства и сбрендила как раз. Потому и нелюдимой становится, что боится грабителей и мошенников.

— Марта, а Анна не рассказывала, откуда у нее деньги? Давно на нее свалилось такое богатство?

— Кажется, ее муж занимался бизнесом. Какой-то завод у них был по производству полимеров. А после его смерти все перешло к Анне. Но сама она в делах мало что понимает. Заводом руководит сейчас другой человек. А Анна очень удачно вкладывает деньги. В этом у нее талант. По-моему, и предстоящую покупку она рассматривала как вложение капитала.

— А этот ее переводчик, он знает про предстоящую покупку? — спросил вдруг Димыч.

— Кажется, знает. Он злой человек, поверьте. От него можно ждать любой пакости.

Марта говорила горячо, отчаянно жестикулировала, как будто изо всех сил пыталась нас убедить, что Алекс — злой человек. Эх, не того человека она боится!

Глава 15

До конца круиза осталось только три дня и все традиционно расслабились. Повара в первую очередь. Просто загадка природы какая-то, каждый раз одна и та же история — в начале круиза пашут всем на зависть, а за пару дней до окончания начинают «позволять себе». Ведь никто не ждет от них трудовых подвигов, только выполнения своих прямых обязанностей. Но и этого не дождешься — расслабились, и хоть ты тресни…

Все мои попытки найти сочувствие хоть в ком-то пропали даром. Володин только руками разводил. Что я, мол, могу сделать? Хороший у нас метрдотель, ничего не скажешь! Только на официанток орать умеет, а поварам напомнить, что рейс еще не закончен и от работы их никто не освобождал, стесняется. Вздыхает горько и руками разводит. Даже жалко его стало на секунду.

Но только на секунду. Дольше жалеть Андрюшу мне неинтересно, саму бы кто пожалел. Да и некогда, надо проблему решать в рабочем порядке. Она только на первый взгляд пустяковая, проблема эта. Забыли повара про наших диабетиков и не принесли никаких фруктов на десерт. Казалось бы, ерунда какая, не из-за чего и шум поднимать. Но это в обычное время и при обычных обстоятельствах. А когда нас на станции всего двое вместо троих, дело принимает совсем другой оборот, не такой пустяковый.

Получается, мне сейчас надо бежать на камбуз, искать там кого-то свободного и имеющего доступ к холодильнику, потом идти с ним в этот самый холодильник, чтобы принести оттуда пару яблок или бананов. А в это время Катя, оставшаяся одна, будет метаться между нашими семью столиками и ничего не успевать. Совсем ничего, потому что в одиночку успеть не реально.

Вот поэтому я и устраиваю скандалы на ровном месте, как сказал мне обиженный кондитер Виталя. Сам он за фруктами не побежит — не царское это дело, да и нельзя ему уходить.

А Володин только руками разводит. Метрдотель называется!

Я бежала по узкой «черной» лестнице на камбуз, рискуя переломать все ноги, и вслух сообщала окружающему пространству, что я думаю по поводу такой вот организации труда. Начала я шепотом, но по мере удаления от сервировочной добавляла громкости. Так что, на камбуз я явилась уже в полный голос кроя и Виталю, и Володина, и милый сердцу теплоход со всеми его обитателями.

На камбузе никого не было. Совсем никого, ни с ключами, ни без ключей. Пусто.

Так не бывает, чтобы совсем никого — хоть посудомойщики-то должны быть. Да и повара не все сейчас наверху заняты. Но по закону подлости именно сейчас, когда у меня каждая секунда на счету, камбуз будто вымер.

— Мать вашу! — крикнула я в гулкую пустоту.

Надо же, а раньше я такими словами не выражалась. Это Димыч на меня плохо влияет, не иначе.

— Чего ругаешься? — добродушно отозвалась пустота.

В приоткрытую на палубу дверь заглянул повар Костя, милейшей души человек, всеобщий официантский любимец.

— Наталья, ты чего разоряешься? Красивым девушкам ругаться не идет.

— Куда вы пропали все? — я не поддалась на грубую лесть. — Когда надо, никого не дозовешься.

— Что случилось? — терпеливо поинтересовался Костя. — Уж и покурить нельзя бедным кухонным работникам.

— Мне фрукты нужны. Срочно.