След хищника

– Миранда в таком отчаянии, а я и не знаю, как ей помочь, – говорила она. – Джон Неррити стал совершенно невменяем, и теперь они с Мирандой спят в разных комнатах, поскольку он не хочет, чтобы Доминик спал с ними в комнате, а тот не хочет спать один.

– Проблема, однако, – согласился я.

– Понимаешь, это трудно для них обоих. Доминик просыпается с плачем по пять раз за ночь и не засыпает, пока Миранда не погладит его и не поговорит с ним. Она совершенно вымоталась из-за этого, а Джон все талдычит о том, что Доминика надо отправить в больницу. – Она замолчала. – Я не могу просить Попси приютить ее. Просто не знаю, что делать.

– Хмм... Насколько ты дружна с Мирандой?

– Она очень мне нравится. Честно говоря, больше, чем я ожидала.

– А Доминик?

– Он такая лапочка! Особенно эти потрясающие глаза. Я люблю его.

Я замолчал, задумавшись.

– О чем ты думаешь"? – спросила она. – Что нужно сделать Миранде?

– Мать еще при ней?

– Нет. Она работает, и от нее мало помощи.

– У Миранды есть какие-нибудь деньги, кроме тех, что дает ей Джон?

– Не знаю. Но она была его секретаршей.

– Так. Хорошо... Миранде надо отвезти Доминика к моему знакомому доктору, а затем она должна пожить с недельку у кого-нибудь, на кого она может опереться, вроде тебя, с кем она могла бы находиться рядом каждый день почти все время. Не знаю, что из этого возможно выполнить.

– Постараюсь, – просто ответила Алисия. Я улыбнулся. Она говорила так уверенно. За бедами Доминика она забыла о собственных проблемах.

– Не позволяй Миранде упоминать мое имя при муже в связи с ее планами, – сказал я. – Я у него не в чести, и, если он узнает, что я что-то ей предложил, он упрется.

– Но ты же привез Доминика назад!

– Чтобы смутить его. За два дня до того он отказался от наших услуг.

Она рассмеялась.

– Хорошо. Как зовут доктора?

Я назвал его имя и сказал, что сам ему позвоню, чтобы объяснить всю подоплеку и проверить, что нужно Доминику.

– Ты просто лапочка, – сказала Алисия.

– Да уж. Что ты там говорила насчет скачек?

– Я сегодня и вчера ездила с группой и не могу понять, почему я не взялась за это раньше. Завтра я буду работать у Майка Ноланда, и он сказал, что, если я буду в форме, он выпустит меня на следующий неделе в Солсбери.

– Скачки в Солсбери? – спросил я.

– Да, конечно.

– А... гм... тебе не нужны зрители?

– Нужны.

– Будут.

Она радостно попрощалась со мной и вечером перезвонила мне домой.

– Все устроено, – сказала она. – Миранда сказала, что с твоим доктором очень приятно разговаривать и что первым делом она завтра утром отвезет туда Доминика. Затем поедет прямо в Ламборн. Я сняла ей комнату в коттедже у ушедшей на пенсию няни. Я ходила к ней, и идея пришлась той очень по вкусу. Джон не возражал, напротив, он все оплатил.

– Ничего себе, – с восхищением проговорил я.

– Попси хочет, чтобы ты снова приехал. Миранда тоже. И я.

– Сдаюсь. Когда?

– Как можно быстрее.

Я приезжал к ним на следующий день и еще два раза на следующей неделе. Доминик спал уже лучше благодаря мягкому снотворному, которое подливали ему в ночную бутылочку молока. Теперь он уже ел шоколадные драже, а чуть позже стал есть и банановое пюре. Бывшая няня терпеливо убирала отвергнутый омлет и так тряслась над Мирандой, что у меня нервы не выдержали бы, но эта лишенная любви девочка была благодарна ей и очень к ней привязалась.

Алисия ежедневно проводила с ними много времени – ходила на прогулки, за покупками в деревню. По большей части они завтракали у Попси, загорая в садике у коттеджа.

– Ты по-умному ее загрузил, – сказала мне Попси во время моего третьего посещения.

– То есть?

– Ты нашел Алисии стоящее дело.

– Честно говоря, это вышло случайно.

– И очень многообещающе.

Я усмехнулся.

– Она прекрасно выглядит, правда?

– Великолепно. Я все думаю о тех первых днях, когда она была такой ужасно бледной, вся тряслась. А сейчас она почти прежняя.

– Она куда-нибудь ездила самостоятельно?

– Нет, – глянула на меня Попси. – Пока нет.

– Когда-нибудь она это сделает.

– И что тогда?

– Тогда она... улетит.

Я услышал в собственном голосе то, чего не хотел или не ожидал в нем услышать – острое чувство утраты. Приятно лечить птице сломанное крыло но она может унести с собой твое сердце, когда ты выпустишь ее на волю.

Как только буря в ее душе уляжется, я стану ей не нужен, я всегда это знал. Я мог бы попытаться, наверное, превратить ее зависимость от меня в любовь, но это было бы глупо – жестоко по отношению к ней, да и я сам не нашел бы в этом удовлетворения. Ей нужно было вновь обрести независимость, а мне – найти сильного и равного партнера. Если цепляться за что-то мертвой хваткой, то это долго не продержится.