След хищника

– Я также возьму фотографии похитителей и Алисии, – сказал он. Синьор Ченчи, конечно же, согласится назначить вознаграждение. Но... – он замялся, – Виральто – это же только слово из сна.

– Слово, от которого она покрылась испариной, а сердце ее запрыгало, – ответил я. – Она испугалась этого слова.

– Да? М-м. Не беспокойся, я пройдусь по этой деревушке, как сирокко.

– Детишек порасспрашивай.

– Эндрю Макиавелли Дуглас, – рассмеялся он. – Да ни одна мамаша нам не позволит!

– Жаль.

Окончив разговор, я позвонил Паоло Ченчи, который на предложение назначить вознаграждение ответил, что охотно это сделает. Затем я снова перезвонил Пучинелли и подтвердил.

– Я тут делаю брошюрку для фотокопирования, – сообщил он. – С предложением о вознаграждении и всеми фотографиями. Я позвоню тебе, если будут результаты.

– Позвони в любом случае.

– Ладно.

Он позвонил мне на следующий день, в пятницу вечером, когда я дежурил на коммутаторе.

– Я весь день провел в этой чертовой деревушке, – устало говорил он. – Эти люди... они захлопывают двери у нас перед носом, а также закрывают лица и души.

– Ничего? – разочарованно спросил я.

– Есть кое-что, – ответил он, – только вот что? Того похитителя, который заговорил, название «Виральто» просто привело в шок, однако он клянется, что ничего о нем не знает. Клялся душой покойной матери, но пока клялся, весь потом покрылся. Врет он. – Пучинелли помолчал. – Но в Виральто мы не нашли ничего... Мы ходили в пекарню. Пригрозили пекарю, который держит там еще и небольшую бакалейную лавку. Рядом с его пекарней Алисию негде было спрятать, потому мы обыскали все. Он разрешил. Сказал, что ему скрывать нечего. Что если бы Алисию привозили в деревню, он знал бы, потому что знает все. Говорит, что ее никогда тут не было.

– Ты веришь ему? – спросил я.

– Боюсь, придется поверить. Мы расспрашивавши в каждом доме, допросили даже двух ребятишек. Но не нашли ничего, ничего не слышали. Однако...

– Что «однако»? – подтолкнул его я.

– Я посмотрел на карту, – зевнул он. – Виральто находится на боковой дороге, которая никуда не ведет. Но если подъезжаешь к повороту на Виральто и едешь по ней прямо, не сворачивая, то дорога идет в горы, и, хотя ее хорошей дорогой не назовешь, она все же пересекает Апеннины и спускается к Флоренции. Над Виральто есть место, где прежде стоял замок, но теперь там отель. Туда приезжают погулять и полюбоваться горами. Может, синьорина Ченчи не расслышала всего, может, это был час до Виральто, а потом еще куда-то? Завтра, – он вздохнул, я не на дежурстве. Но я все равно буду заниматься делом. Я поеду в тот отель и устрою им сирокко.

– Пошли кого-нибудь из своих людей, – предложил я.

После некоторого молчания он сухо произнес:

– Я дал указания, чтобы никто не работал по этому делу без моего персонального участия.

– А...

– Я перезвоню завтра, если хочешь.

– Завтра я буду тут от четырех до полуночи, – с благодарностью сказал я. – Потом звони мне домой.

Утром в субботу мне позвонила Попси, как раз тогда, когда я слонялся по квартире, пытаясь не обращать внимания на кучу несделанных домашних дел.

– Что-то случилось? – спросил я, уловив в ее голосе что-то не то.

– Вроде того. Мне нужна ваша помощь. Можете приехать?

– Сейчас или подождет до завтра? Я в четыре доложен быть в офисе.

– В субботу? – удивленно спросила она.

– Боюсь, что так.

Она помедлила.

– Алисия вчера не ездила с группой из-за головной боли.

– О... а сегодня?

– Сегодня ей не хочется. Понимаете, – резко добавила она, – я бы сказала, что сама мысль об этом пугает ее, но почему, вы же видели ее верхом? – Я ясно услышал в ее голосе легкое раздражение и искреннюю тревогу.

Я не сразу ответил, и она требовательно спросила:

– Вы здесь?

– Да. Я думаю. – Я помолчал. – Она боится не лошадей и не верховой езды, это очевидно. Значит, ее, возможно, пугает... не думаю, что это верное слово, но сейчас другого в голову не приходит... она боится быть запертой, не иметь возможности убежать... или быть в группе. Что-то вроде клаустрофобии, даже на открытом воздухе. Может, именно поэтому она не хотела прежде ездить в группе, но в одиночку чувствовала себя в порядке, когда мы были там, наверху, в Даунсе.

Она подумала, затем сказала:

– Может, вы и правы. Она вчера явно была не в духе... полдня просидела в своей комнате, избегала меня.

– Попси... не давите на нее. Вы очень ей нужны, но сейчас надо, чтобы кто-то просто был рядом... и ничего не требовал. Скажите ей, чтобы не пыталась ездить с группой, пока не сможет с собой справиться. Скажите, что все в порядке, что вы рады ей, что она вольна делать что хочет. Ладно? Сможете? А я приеду завтра утром.

– Да, да и да, – вздохнула она. – Я очень ее люблю. Приезжайте к ленчу и махните вашей волшебной палочкой.

Пучинелли позвонил поздно вечером. Новости были разные – хорошая, плохая и никакая.