След хищника

– Эти три будут прыгать первыми, – пояснила Алисия. – Затем всадники пересядут на трех других лошадей и снова будут прыгать.

Я был изумлен.

– А что, не все всадники прыгают?

– Большинство из них не слишком хорошо держатся в седле, чтобы учить. Из них трое только гоняют коней, двое – профессиональные жокеи, а один – лучший из ребят Попси.

Попси стояла рядом с нами с биноклем наготове, глядя на трех отправившихся к барьерам лошадей. Не считая громкого топота у самых препятствий, вокруг было тихо. Как я осознал, в первую очередь оттого, что не было комментатора, как на телевидении, но отчасти и от эффекта Допплера – казалось, что лошади производят гораздо больше шума не тогда, когда они прямо возле нас, а когда уже прошли мимо.

Попси что-то еле слышно пробормотала себе под нос, а Алисия сказала:

– Бородино прыгнул хорошо. – Судя по ее тону, остальные две прыгнули плохо.

Мы подождали, пока три всадника, гонявшие лошадей, поменяли скакунов и снова поехали к склону в самом начале поля. Алисия, стоявшая рядом со мной, вдруг вздрогнула, глубоко вздохнула и зашагала по кругу – неустанно, бесцельно. Попси глянула на нее, но не сказала ничего. Через некоторое время Алисия остановилась и сказала:

– Завтра...

– Сегодня, здесь и сейчас, – твердо перебила ее Попси и крикнула какому-то Бобу, чтобы тотчас же шел сюда.

Боб оказался человеком средних лет на гнедом. Он отделился от группы и иноходью поехал к нам по чему-то вроде разбитой в грязь дорожки.

– Давай слезай! – сказала Попси и, когда Боб спешился, повернулась к Алисии:

– Ладно, просто поезди шагом. Шлема у тебя нет, а я не хочу, чтобы ты гнала коня, да к тому же старик Пэйпербэг не в форме, как и остальные.

Она подставила руки под колено Алисии и небрежно закинула ее в седло, куда девушка-жокей взлетела как перышко. Ее ноги скользнули в стремена, и несколько секунд она смотрела на меня сверху вниз, словно ее ошеломила скорость, с которой все произошло. Затем, как будто нехотя, она повернула лошадь и зарысила прочь, вслед за остальными тремя лошадьми по тренировочной площадке.

– Наконец-то, – сказала Попси. – Я уж начала было думать, что она никогда не сядет в седло.

– Она храбрая девушка.

– О да, – кивнула она. – Одна из лучших.

– Она пережила ужасное время.

Попси секунд пять не сводила с меня решительных зеленых глаз.

– Я так и поняла, – сказала она, – потому что она не желала рассказывать об этом. Я говорю ей – давай покончим со всем этим, а она просто качает головой да слезы смаргивает. Последние несколько дней я уж и перестала веселить ее, все равно бесполезно.

Она поднесла к глазам бинокль, чтобы посмотреть, как три ее лошади берут барьеры, проследила, как они спускаются, и сосредоточила свое внимание на Алисии.

– Руки – как шелк, – сказала Попси. – Одному богу известно, откуда она это взяла, ведь в ее семье никто не отличит костного шпата от накостницы.

– Теперь ей полегчает, – улыбнулся я. – Но не ждите:

– Чтобы она сразу полностью исцелилась? – спросила она, когда я замолк.

Я кивнул.

– Это как выздоровление. Постепенно.

Попси опустила бинокль и глянула на меня.

– Она рассказала мне о вашей работе. Что вы сделали для ее отца. Она сказала, что рядом с вами чувствует себя в безопасности. – Попси помолчала. – Я никогда не слышала о такой работе, как у вас. Я и не знала, что есть такие люди.

– Нас очень мало... в мире.

– А как вы называете себя, если люди спрашивают?

– Обычно – консультант по безопасности. Или по страхованию. Зависит от того, как мне кажется лучше.

Она улыбнулась.

– И то, и другое звучит увесисто и достойно.

– Да... мгм... к тому и стремимся.

Мы смотрели, как Алисия возвращается к нам по холму – на сей раз галопом, хотя и медленным, стоя в стременах. Хотя я, конечно, и раньше такое видел, до меня не доходило, что именно так жокеи и ездят – не сидя в седле, а наклоняясь вперед, чтобы перенести вес на плечи лошади, а не на крестец. Алисия остановилась рядом с Бобом, который взял у нее повод, и спешилась, пронеся правую ногу над шеей лошади. Легко соскочила на обе ноги, грациозно и упруго, как в балете.

Разные измерения, подумал я. Опыт профессионала. Для неумехи это удивительно, все равно что смотреть на работу художника. Она погладила лошадь по шее, поблагодарила Боба и, улыбаясь, пошла к нам, изящная в своих джинсах и рубашке.

– Спасибо, – сказала она Попси.

– Завтра? – спросила она. – С группой?

Алисия кивнула, потерев зад.

– Я рыхлая, как зефир.

Она спокойно следила за тренировкой последней тройки, а затем Попси с той же эксцентричностью повезла нас назад домой.

За кофе на кухне Алисия заново составила список музыкальных произведений, которые ей так часто приходилось слушать, – это ей было противно, но она из любезности согласилась выполнить эту работу.