Сладкое искушение

Уильям поднялся с места. Он не стал хватать направленную пушку, даже не попытался сделать это — просто встал так, чтобы его тело оказалось между Вайолет и стволом пистолета его бабушки. Я уже вытащила свой и почти прицелилась, когда пистолет миссис Чадвик выстрелил прямо в грудь Уильяму.

Криков в толпе было до хрена. Я уже собиралась пристрелить бабулю, когда ствол выпал у нее из рук и она заорала:

— Уильям! Нет!

Он рухнул на руки к Вайолет, но был в два раза выше нее, так что все, что она могла сделать, это помешать ему упасть на пол. Я орала на миссис Чадвик, чтобы она убрала руки за голову, но она, по ходу, меня даже не слышала. Она пялилась на своего внука. Я обошла стол и прижала ногой к полу ее пистолет. Ствол моей пушки упирался в ее тощую грудь. Одной рукой я развернула и прижала ее к столу. Она не протестовала и даже не пыталась сопротивляться. Я обыскала ее свободной рукой, все еще направляя в нее ствол. Помню, как сказала вслух:

— Если дернешься, я тебя пристрелю.

Мне пришлось сунуть пушку в кобуру, чтобы достать наручники из портмоне и заковать миссис Чадвик. Винтажный Картье, судя по всему, был безнадежно испорчен, но мне было наплевать. Я усадила миссис Чадвик на стул, подняла с пола ее пистолет и поставила его на предохранитель, после чего сунула за пояс своей юбки.

Какой-то сотрудник в зеленом фартуке произнес:

— Я вызвал скорую.

Вайолет баюкала Уильяма на руках, плача и умоляя его быть в порядке. Я присела на корточки рядом с ними. Пульс у него был, но я также слышала ужасный хлюпающий звук, исходящий от него с каждым вздохом. Пуля задела как минимум одно легкое. Он задыхался. Блядь!

— Дайте мне чистый пластиковый пакет и скотч. — Сказала я сотруднику в фартуке, который, по ходу, меня не расслышал. Я схватила его за руку и прокричала: — Пластиковый пакет и скотч, тогда мы сможем спасти его до прибытия скорой. Живо, ну! — Сотрудник убежал, но другой уже принес мне то, что я просила.

Я прижала пакет к ране и попросила кого-нибудь придержать его, пока наклеиваю скотч по краям с трех сторон, чтобы одна позволяла воздуху гулять наружу. Пластик запечатает рану до прибытия скорой. Я ждала, когда эта штука сработает, и вот на вдохе я увидела, как полиэтилен буквально присосался к огнестрельному ранению, а потом раздулся на выдохе.

— Слава богу. — Сказала я.

— Откуда вы знаете, что нужно делать? — Спросил меня сотрудник.

— Уже видела такие раны. — Я опустилась на колени перед Уильямом Чадвиком, мои руки были в его крови, а я молилась, чтобы он был в порядке — не просто выжил, а исцелился и стал здоровее, чем прежде. Мне хотелось, чтобы они с Вайолет жили вместе.

До моих ушей донеслись звуки сирен. Скорая была на подходе. Полицейские мигалки я тоже слышала. Мой взгляд устремился на миссис Чадвик, прикованную к стулу. Казалось, она была в ужасе от содеянного, и даже сквозь макияж и усилия пластического хирурга было заметно, что она постарела и устала, как будто годы настигли ее в один миг. К тому моменту, как полисмен в форме увел ее, ничего красивого в ней уже не осталось.

Отдел сверхъестественного мошенничества проверил Вайолет. Ее единственной магией оказались превосходные кулинарные навыки человека, который с удовольствием помогал сластенам удовлетворять их желания.

Шесть месяцев спустя я получила приглашение на свадьбу Уильяма и Вайолет. Во избежание тюрьмы в суде миссис Чадвик признали недееспособной. К несчастью для нее, она выстрелила в своего внука на глазах у маршала США. Судам нравится, когда показания дают федеральные офицеры — по крайней мере, присяжным это точно по душе. За свои деньги миссис Чадвик могла достать себе все самое лучшее, однако не все можно купить за деньги. Не думаю, что ей пойдет оранжевый (цвет униформы заключенных в тюрьме — прим. переводчика).