Слабак

– Да, конечно. Но не волнуйтесь, у нас ещё есть в наличии свободные комнаты. Можете остаться здесь на ночь, а ваши родители приедут завтра.

Идя к комнате, я недоумевал – должно быть, каким-то образом я перепутал даты. Что я теперь буду делать один в огромном городе, не говоря на местном языке и никого не зная?

Сев на кровать и развернув карту, я нашёл улицу, на которой находился отель, он был недалеко от музея Прадо. Я смутно помнил, как Нэйтан рассказывал мне об этом музее, когда показывал свою книгу с гравюрами Гойи.

– Джонни, если у тебя когда-нибудь будет возможность, сходи посмотреть Гойю в музее Прадо, – посоветовал он. Я не вспоминал об этом до сегодняшнего дня, но теперь у меня появилось хотя бы одно место, куда можно пойти.

Звонить родителям не имело смысла. Они приезжали на следующий день и только расстроились бы, узнав, что я один в чужом городе. Но можно пойти в Прадо и прогуляться по широким проспектам, что я видел из такси.

Апрельский воздух был свежим. Фиолетовые цветы тянули к земле ветви жакаранды. Нога почти полностью восстановилась, и я чувствовал себя достаточно вольготно, чтобы прогуливаться по бульварам, предназначенным для триумфальных шествий армий под предводительством фашистского генералиссимуса и диктатора Франсиско Франко, правившего Испанией с 1939 года и до сих пор.

Пройдя час пешком, я добрался до музея и направился прямо в залы с Гойей. Первая картина, которую я увидел, изображала толпу крестьян, разрывавших свои белые рубашки с рюшами, когда отряд солдат собирался открыть по ним огонь. Эта ужасная сцена напомнила мне, что я был не доблестным путешественником, а обычным подростком, которому вот-вот исполнится шестнадцать лет и который безуспешно пытается быть храбрым. От сцены жестокой расправы, изображённой Гойей, мне даже поплохело.

С этого момента я чувствовал себя всё хуже и хуже. Моя нога начала болеть от долгой ходьбы. Чувствовался голод. Картины начали сливаться, и я ощутил тошноту и головокружение. Я понял, что должен покинуть музей как можно быстрее, поэтому направился к ближайшему выходу, ведущему на палящее солнце. А затем, шатаясь, добрался до скамейки под одной из веток, чтобы перевести дух и успокоиться. Маленькая улочка, где я оказался, пахла выхлопными газами автобусов и такси. Я не смог найти её на своей карте, поэтому начал паниковать. Вскоре мне удалось найти магазинчик, где я купил воды и эмпанаду, но от этой еды вдруг затошнило.

Вереница такси, проезжающих мимо, натолкнула меня на мысль. Разве папа не говорил мне, что таксисты знают, где найти девушек? Внезапно я вновь возжелал Натали, её утешения и эмоциональной поддержки. Эта мысль быстро переросла в навязчивую идею, полностью захватившую меня, казавшуюся противоядием от охватившего одиночества.

Конечно, я пообещал себе, что в этот раз буду осторожнее, чтобы мама не узнала. Отца, думаю, подобные мои поступки не особо волновали. А то он бы и вовсе порадовался моей самостоятельности (впрочем, возможно, он сознался бы, что про таксистов всё выдумал: просто чтобы позабавить меня). «Если уж ты хочешь найти девушку, то следовало бы вернуться в отель!» – услышал я в голове его голос. Даже в своё отсутствие отец продолжал критиковать меня. Я представил его предлагающим альтернативные варианты (которые, впрочем, я бы всё равно проигнорировал, даже особо не задумываясь).

Осталось продумать план. Актуальная проблема переросла в срочную необходимость – стала одержимостью, сентиментальной смесью желания, чувства потерянности и любопытства, с которыми трудно совладать. Я смотрел на цветы, на небо, на солнце. Всё, кроме того внимания, которое могла бы дать мне одна из коллег Натали, казалось ничтожным.

Я подошёл к дороге и поднял руку вверх. Такси остановилось, и я сел в него. По моему приветствию – Ола! – он понял, что я американец.

– Я два года провёл в Бронксе, – начал рассказывать таксист. – Ужасное место. Не то что здесь. – И он через лобовое стекло показал на широкие улицы и разноцветные цветы.

– Куда едешь? – уточнил он после паузы. Его английский удивил меня: не ожидал, что придётся объясняться на родном языке. Из-за этого мой вопрос звучал мерзко.

Тем не менее я, набравшись смелости, спросил:

– Не знаете хорошее место, где можно провести время с девушкой?

– Хм. Сколько лет? – только и смог выдавить он в ответ.

Тут я засомневался: таксист уточнил мой возраст или возраст девушки, которую мне хотелось?

– Мой возраст? – уточнил я.

– Да, сколько тебе лет? Четырнадцать? Такое будет трудно найти, – усмехнулся он. – Но не волнуйся. Я знаю, пожалуй, куда нужно ехать.

Я уселся обратно на сиденье, не зная, принимаю ли худшее решение в своей жизни или просто продолжаю совершать старые ошибки, уже сделанные другими за меня.