Сквозь тени прошлого

— Первое письмо я написала по двум причинам. Первая — Эмма, она постоянно закатывала мне истерики, грозилась рассказать вам об их связи, абсолютно не задумываясь о последствиях своих откровений. Вторая — вы сами. Я не смогла уберечь дочь, но надеялась, что хоть вы прислушаетесь.

— Почему же вы писали, а не рассказали мне обо всём лично?

— Не хотела порочить имя семьи, думала, вы уедете, и всё наладится. А… а сегодня погибла моя дочь, и я не знаю, что думать. У меня нет оснований для обвинений кого-либо, но я не могу отделаться от чувства, что это уже было. Что все женщины, кто так или иначе связан с Закари, погибают. Когда вы разговаривали с полицией, я напечатала второе письмо. Я боюсь, Габриэлла. Боюсь того, что происходит в этом доме. Я не хочу, чтобы умер кто-то ещё.

Элизабет с опаской оглянулась и тихо продолжила:

— Несколько лет назад я узнала, что Закари хранит документы, оставшиеся после смерти Ричарда, в своей мастерской. В восточное крыло не заходит никто, кроме него, но я решилась пойти туда, найти их и узнать правду. Племянник поймал меня в галерее на третьем этаже и запретил приходить туда. Ключ от двери есть только у него. Сегодня, после того как Закари приехал из полиции, я выкрала его из связки. — Она показала спрятанный в кармане ключ. — Закари был уставший и просто бросил их на столик в гостиной. Сейчас я хочу подняться туда и наконец узнать, что произошло десять лет назад, и кто виноват в смерти двоих самых дорогих для меня мужчин. Габриэлла, я понимаю, что вас это не касается, и пойму, если вы решите уехать, пока Закари отсутствует. Я не прошу вас пойти со мной, хоть и очень боюсь идти одна.

Габриэлла не знала, что сказать. Она не могла поверить во всё происходящее, а то, что она услышала, вообще казалось из области фантастики. Но просто взять и уехать она тоже не могла.

— Я пойду с вами, Элизабет.

В выгоревшем старом коридоре было темно, сыро и холодно. Именно так, как запомнила Габриэлла. Она уверенно шагала по каменной лестнице, абсолютно позабыв суеверный страх, накатывавший волнами в её первое посещение восточного крыла. Сейчас Габриэлла даже в мыслях не вспоминала об эфемерном призраке, который якобы бродит в этих промёрзших стенах. Слишком многое случилось сегодня, и узнала она тоже слишком много.

Элизабет осторожно кралась за ней, вздрагивая от каждого шороха и болезненно вздыхая от натужного скрипа деревянного пола. Они вышли в просторную, относительную освещённую галерею, и Габриэлла судорожно обняла себя руками. Витражное высокое окно было настежь распахнуто, и пронизывающий ледяной ветер без труда проникал в каждый уголок на третьем этаже, но закрыть его Габриэлла не решилась. Почему-то так — с зимним холодом, с шумом деревьев и редкими звуками, доносившимися со двора — всё здесь казалось более живым. А гробовая тишина, в основном царившая в этом месте, больше подходила склепу, нежели дому, пусть и заброшенному.

Габриэлла надавила на ручку, и дверь с тихим скрипом поддалась. Нашарив на стене выключатель, она осторожно коснулась кнопки, и комната буквально засветилась от невероятного количества света. После полумрака коридора привыкнуть к электрическому освещению удалось не сразу. Когда глаза перестало резать, они всё же вошли в мастерскую Захарии и осмотрелись.

Габриэлла быстро пробежала глазами по всему периметру комнаты, но ничего, даже отдалённо напоминающего сейф, не обнаружила. На столе лежали наброски, инструменты, подручные материалы — всё так, как она запомнила. Единственное, что выбивалось из привычного набора — маленькая бархатная коробочка.

— Элизабет, а вы знаете, где эти документы? — обратилась к притихшей миссис Крэмвелл Габриэлла, подавив желание взять в руки чёрный футляр. Она не успела даже удивиться или осознать происходящее, как ей на голову опустился точильный камень.

Габриэлла рухнула на пол, но сознание не потеряла, а лишь глухо застонала от боли. Висок резануло, будто ножом, а голова, казалось, лопнет от настырного звона. Габриэлла осторожно приподнялась и, прислонившись спиной к выдвижным ящикам стола, посмотрела прямо в дуло маленького чёрного револьвера.

<— Элизабет, что вы делаете? — пытаясь сфокусировать взгляд, непонимающе спросила она.

— Ну, почему вы такая недогадливая?! Я ведь действительно не хотела доводить до этого. — Элизабет сокрушённо покачала головой. — У вас столько было возможностей уехать, даже сейчас я дала вам такой шанс. Если бы вы сказали, что желаете покинуть Британию сейчас, немедленно, я бы лично посадила вас на самолёт, но вы предпочли другой путь.

Габриэлла усиленно заморгала, почувствовав, как в глазах стремительно темнеет, и сжала руками виски в надежде удержать ускользающее сознание. Не так давно она уже заработала одно сотрясение, но тогда обошлось без последствий, а в этот раз… Она опустила глаза и посмотрела на лиф белой рубашки, постепенно окрашивающийся в алый цвет. В нос неприятно ударил металлический запах крови, а по шее ощутимо стекал тёплый ручеёк. Габриэлла повернула руки ладонями к свету: кровь. Яркая, свежая, настоящая.