Сквозь тени прошлого

— Успокойся, я всего лишь хочу преподать тебе урок доверия. — Он нежными короткими поцелуями касался её губ и щёк, а потом отстранился и, посмотрев прямо в глаза, вкрадчиво напомнил:

— Ты ведь моя, Габриэлла.

Потом мир погрузился во тьму. Захария осторожно завязал ей глаза и провёл кончиками пальцев по обнажённому телу. Не осталось ничего, кроме ощущений, звуков и прерывистого частого дыхания. Габриэлла пыталась расслабиться, чтобы не чувствовать удушающую тяжесть охватившей каждый дюйм тела паники. Но не могла. Ей было страшно, а когда ложбинки на груди коснулось что-то металлическое и холодное, она вздрогнула.

Захария обвёл полушария груди и медленно начал двигаться вниз, вызывая каждым ледяным прикосновением волну мурашек, но не тех, которые появлялись, предвкушая удовольствие, а тех, которые вызывал холод и страх. Он ненадолго задержался на плоском животе, и Габриэлла только сильнее стиснула кулаки, больно впиваясь ногтями в ладони, когда ощутила холод металла в самом интимном месте. Воображение ярко и красочно начало рисовать разнообразные догадки, одну ужасней другой, а испуг тяжёлым чёрным клубком осел в животе, вызывая болезненные спазмы.

Габриэлла уже готова была взвыть от бессилия или закричать во всё горло, когда холод сменился жаром. Его пальцы нежными крыльями бабочки порхали по её бёдрам, а язык трепетно коснулся клитора. Захария искусно, со знанием дела, выводил замысловатый рисунок, оживляя её дрожащее замёрзшее тело. Габриэлла не хотела показывать, какую бурю в ней вызывают его ласки. Не желала обнаруживать ту власть, которую он имеет над её телом, но и оно предало её. Тихий стон против воли сорвался с приоткрытых губ, а низ живота заныл в предвкушении. Она часто задышала и подалась бедрами ему навстречу. На контрасте страха и желания, холода и жара все ощущения стали чётче и во сто крат острее, а стоны больше не были едва различимыми. Габриэлла хотела, чтобы Захария взял её, и он брал.

Оргазм невесомым шелестом омыл её тело, доставив хрупкое деликатное наслаждение, но этого было мало. Габриэлла желала его. Сейчас ей нужен был сам Захария. Только он мог принести облегчение, утолить чувственный голод и заставить забыть обо всём.

— Ты нужен мне, Зак… — простонала Габриэлла и вновь дёрнула руками.

Захария стремительно накрыл её тело и одним движением развязал шёлковый галстук. Она потянулась свободными руками к повязке на лице, собираясь освободиться.

— Не надо, — тихо попросил он и полностью вошёл в неё.

Габриэлла обняла его за плечи и выгнулась навстречу очередному сильному толчку. В полной темноте она ощущала каждое движение особенно ярко. Тело казалось невероятно живым, отзывающимся на малейшую ласку, а голова абсолютно свободной от сомнений, запретов или внутренних барьеров. Это было больше, чем страсть, сильнее, чем любовь. Острая потребность принадлежать, растворяться полностью, терять себя в самом тёмном древнем чувстве. И Захария испытывал то же самое, в этом Габриэлла не сомневалась. Они оба сгорали в огне всепоглощающего желания, и это пугало.

Когда дыхание восстановилось, а в голову вернулись мысли — разумные и не очень, Габриэлла открыла глаза и поднялась. Захария, до этого задумчиво гладивший её спину, удобно устроился на подушке и бросил на неё взгляд из-под ресниц. После секса он всегда был такой: расслабленный, ленивый, как кот, налакавшийся свежих сливок. В такие моменты она тёрлась об него, как кошка, сплеталась в томных объятиях, заворачиваясь в его тепло, как в пушистый мех. Но не сейчас.

Габриэлла отвернулась, чтобы не поддаться его магнетизму, и посмотрела в сторону. На кровати, на самом краю, лежал хлыст со стальным наконечником. Хлыст?! Она издала какой-то нечленораздельный звук и покачала головой. Габриэлла почувствовала себя посмевшей взбрыкнуть кобылой, которой хозяин тут же указал на её место.

— Хлыст? — не повышая голоса, спросила она и потянулась за ним.

— Габриэлла…

— Дрессируешь меня, как кобылиц в своей конюшне? — перебив Захарию, спросила она. Габриэлла взвесила хлыст на руке. Тяжелый.

— Не драматизируй, — с ленцой в голосе ответил он. — Тебе ведь понравилось.

Габриэлла почувствовала, как обида и злость вытеснили все остальные чувства, и отложила хлыст, боясь, что может не сдержаться и запустить им в любовника.

— Иди сюда. — Захария потянул её за руку на себя.

— Не трогай меня, я не хочу! — вырвавшись, закричала Габриэлла.

— Ты будешь устраивать мне истерику каждый раз, когда я решу трахнуть тебя не совсем стандартным способом? — грубо и резко бросил он.

Габриэлла вскинула руку и ударила его по лицу. Захария застыл. Пощечина была лёгкой и не могла причинить боль. Она была призвана оборвать его, заставить замолчать, но то, как изменился его взгляд, заставило Габриэллу похолодеть изнутри.

Она никогда не боялась своих мужчин. А сейчас перепуганным зверьком смотрела на Захарию, опасаясь его реакции. Возможно, так же на него смотрели Рейчел Элмерз и Эмма Аддингтон, или кто-то ещё. Сколько женщин было в жизни мистера Захарии Денвера? Сколько из них заслужили его неодобрение?