Сквозь тени прошлого

Габриэлла сглотнула и почувствовала, что краснеет. Его признания не были ей неприятны, но оказались неожиданными. Или нет? В глубине души она ждала подобного разговора, ведь давно заметила, что Захария не любил ходить вокруг да около. Значит, напряжение, которое периодически вспыхивало между ними, не было плодом фантазии, и испытывала его на себе не только она, но и он. Габриэлла задумалась. Она ведь хотела разобраться в чувствах, которые у неё вызывает Захария, но не успела. События понеслись одно за другим и времени на любовные размышления просто не осталось, да и думать об этом не сильно хотелось.

Габриэлла молчала, а он не торопил с ответом, но было видно, что ждал его.

— Я не знаю. Вы волнуете меня… — Она опустила глаза на палубу и уперлась взглядом в моток веревок. — Я знаю людей, которые считают парусный спорт безопасным и медленным. Это мнение мне всегда казалось ошибочным, — направляя тему в благоприятное русло, проговорила Габриэлла.

Да, без сомнения думать так было опрометчиво. Когда впервые поднимаешься на борт и спускаешься на воду, все твои представления и скудные знания о парусном яхтинге разбиваются о твёрдые скалы реальности, а страх острыми рифами вспарывает хвалённую уверенность и самообладание. И единственное, что остаётся — постараться выстоять, пройти до конца и тогда ты будешь щедро вознагражден, получив то, чем не каждый человек может похвастаться в жизни. Получив истинную свободу!

— Надеюсь, хождение под парусом для вас всё-таки останется безопасным, — прокомментировал её реплику Захария. — Мисс Хилл, посмотрите, нас сопровождают дельфины! — Он указал прямо по курсу лодки. Габриэлла, покачиваясь, подошла к штурвалу и проследила за его рукой.

Невероятно! Дельфины, сверкая чёрными блестящими спинами, прыгали прямо перед носом яхты. Они плавно входили во встречную волну и быстро выныривали в объятия морского ветра. Габриэлла пыталась их сосчитать, но находилась слишком далеко от носовой части яхты.

— Мистер Денвер, я могу подойти ближе, туда, к парусам? — За всю поездку Захария в первый раз услышал в её голосе неподдельный энтузиазм и искреннее желание без вредных примесей страха и недоверия. Он выровнял крен, сбавляя тем самым естественный ход лодки, и предупредил:

— Держитесь только за неподвижный такелаж, — Захария указал пальцем на железные поручни, — и передвигайтесь…

— По принципу: одна рука для себя, другая для лодки, — закончила за него Габриэлла и, улыбнувшись, двинулась к поручням на носу судна.

Она с огромной осторожностью продвигалась по качающейся палубе пока не подобралась к цели. Оказалось, всё не так страшно, а дельфинов было пять. Вдоволь налюбовавшись дружелюбными гостями, Габриэлла подставила лицо порывистому ветру с привкусом соли и запахом йода. Он нещадно трепал рассыпавшиеся по плечам локоны, давно сорвав тёплый капюшон, но сейчас это её не волновало. Она начинала ощущать этот невероятный, ни с чем несравнимый вкус настоящей свободы. Он солью оседал в волосах, холодными брызгами опалял кожу и намертво впечатывался в душу, навсегда покоряя сердце. Может, поэтому Захария взял её с собой? Может, она — Габриэлла, стала безвольной заложницей своих собственных принципов? Может, её независимость и такая желанная эмансипация сыграли с ней злую шутку: обещая подарить право выбора, лишили его навсегда?

— Мисс Хилл, вы можете потянуть вниз за фал на мачте, чтобы поднять грот?

Габриэлла вынырнула из собственных размышлений и непонимающе уставилась на него.

— Возвращайтесь, я сам. — Он махнул ей, чтобы спускалась в кокпит.

Габриэлла только-только начала ощущать причастность к развернувшемуся действию, но на неё с силой рухнуло осознание собственной бесполезности. Но сдаваться она не собиралась и крикнула:

— Объясните!

Захария медленно, на пальцах начал рассказывать и показывать, где, что и как нужно потянуть, и ничего сложного в этом не оказалось. Тяжелее было запомнить всю эту морскую терминологию, а потянуть вниз красный трос не представляло труда. А потом раздался звук лопнувшей струны. Все дальнейшее произошло в доли секунды. Гик* самопроизвольно перебросился на противоположный борт и всей своей тяжестью, со всего размаху врезался в Габриэллу, вышвыривая её за борт.

— Твою ж мать! — Захария бросил руль и, схватив спасательный круг, швырнул его по направлению падения. Он приземлился недостаточно близко к Габриэлле, но мог служить хорошим ориентиром для маневра.

Захария подскочил обратно к штурвалу и начал уводить лодку вперёд на несколько корпусов. Единственное, о чем он сейчас думал: сблизиться с упавшей за борт Габриэллой без опаски потерять из виду или ударить корпусом он может только с помощью дрейфа. А это долго! В такой воде гипотермию можно подхватить за несколько минут. Захария повернул судно и пошел обратно к месту падения. Затем увалил яхту, положил руль под ветер и начал травить шкоты**, обезветривая паруса и постепенно теряя ход. Яхта легла в дрейф и пошла на сближение, чтобы принять утопающего со спокойной воды.