Скорлупы. Кубики

В наушниках голосили контртенора. Учительница по вокалу Бэла Шамильевна напутствовала: “Дружочек, не баси! Слушай высокую форманту, не заваливай звук в грудь, держи всё в голове”. И я для профилактики слушал эти фальцетные наилегчайшие…

“Кожаный” сказал в разбитной манере слесаря-васька:

– Как ты это зю-зю-зю писклявое выдерживаешь – не догоняю! Я прям не могу, когда бабьё воет! – кивнул на плеер.

– Так это и не бабы, – я сдержанно улыбнулся началу разговора. – Сопранисты, альтино. Ну, типа Пенкина.

– Пидарасы, что ль?!

Помощник капитана проворонил айсберг, “Титаник” заливала вода, стелился запах остывших харчей – котлет, колбас, гнилых яиц вкрутую. За окном дорога трепетала на ветру, как шарф Айседоры. Автобус мерно раскачивало. Тоска нахлынула, точно морская болезнь. Ранним утром, когда проезжали Киев, едва справился с желанием схватить сумку, рюкзак и на вокзал – обратно, в Харьков! Но усидел, остался.

Вместе с вонью (зря не послушали водилу, зря) текли пустые разговоры: кто с какой визой едет, сколько везёт алкоголя и сигарет. Когда прозналось, что я ничем акцизным не запасся, чернявая баба в трениках нахально всучила мне блок “мальборо” и водочную поллитруху.

В Житомире всех ожидало оплаченное комбо в придорожном кафе и местные цыганки. Как ни божился потом водила, что двери закрывал, автобусные недосчитались кое-какого добришка. Я же не поленился, взял с собой “тошибу” от греха. Шептались после, что у водилы, наверное, своя договорённость с цыганами – открывать двери…

В телевизорах закончились “Джентльмены удачи”. Но бойче и настырней звучал говорок бывалого:

– Год назад через Польшу… Ночь… Чувствую – автобус остановился!.. Начинает гулять фонарик… И вдруг включается на всю катушку такой блатнячок из магнитофона, шансон, понимаете, и наглый голос объявляет: “Доброй ночи, пани и панове! Вас приветствует одесский рэкет!..”

– И шо?! – с ближних кресел. – И шо?!

– Перегородили дорогу пять машин – три спереди, две сзади. Стоят с ружьями.

– И шо?!

– Ничего! Содрали с каждого по сто марок!

– И отдали?

– Одна бабка заныла: “Ой, сынки, у меня ничего нет!”, а они такие: “Бабка, не гони, мы тебя щас в лес выведем и там…”

– А она шо?!

– Отдала…

Пошептались – явно водила подставил свой автобус.

Прямо за мной сорокалетний чудик – в очках, с усами, полуседой бородёнкой – мозолил позолоченные уши своей соседки, похожей на ожиревшую Клеопатру:

– Лишили людей достоинства… Самоуважения… Нормальной зарплаты… У меня знаете какая была зарплата в НИИ?..

Хотелось перевалиться через кресло, цапнуть его за вельветовые лацканы: “Заткнись, сука! Заткнись!..”

А он всё нудил:

– Украина – это же театр абсурда! Город Глупов! Главное – культура… Без культуры нет и не может быть нормального общества…

Ночью чудик выходил вместе со всеми на обочину. Пока справлял малую нужду, влез ногами в чью-то большую. Принёс обратно на подошвах.

– Блять, как муха на лапках притащил! – возмущался бывший мент Гриша. – Вот же додик!

Гришу в Харькове погнали с должности следака за излишнюю суровость – переусердствовал. Шея у него бычья. Глаза маленькие и хитрые. Мастер спорта по гиревому, борец. Он уезжал в Германию на постоянку и вёз семью – красивую тихую жену, двух мелких дочек.

– Чем планируешь заниматься? – я спросил.

– В мусарню, куда ж ещё? – он ухмыльнулся.

– Так язык нужен. Без него не возьмут.

– Им же хуже. Пойду в бандиты.

Ехал акробат. По контракту в мюнхенский “дю Солей”. Невысокий, коренастый, с раскачанными, как у культуриста, бицепсами.

– Серёга, а трудно сальто двойное делать?

– Вообще не трудно, – он отвечал. – Не гляди, что я разожрался, это минус по эстетике. Для трюков вес мне без разницы, приеду – похудею. А сальто реально хуйня. Мастерство – это под столом сальто крутить с кортов!

– Сможешь?

– А то!

Потом спрашивали меня:

– А тебе нахер твоя опера сдалась? – Шутили: – Шёл бы в эстраду. Вон Киркоров поёт – и ничего…

За час до украинской таможни водила (сменивший вдруг лицо и голос – да просто сменщик) равнодушно предупредил:

– Скоро погранцы, ну, сами понимаете… Мне вообще-то по цимбалам. Ваше время, решайте сами, ждём в общей очереди или все по десять марок…

“Кожаный” хоть и лыка не вязал с Житомира, подхватил на весь салон пьяно и плачуще:

– Надо, надо скидываться! Или простоим полдня! – но сам деньги зажал.

Остальные (и я с ними) скинулись по “пап-карле” с носа.

Коллективная мзда не помогла. Автобус выстоял четыре часа. Мы с вещами поплелись через таможенный терминал – продуваемый ангар с длинными столами, кабинками.

Задастая таможенница копошилась в вещах, словно в кишках. Так грифы умело и неспешно обихаживают падаль. Мою чёрную сумку даже не открыла, у чудика подняла со дна гигантский шмат сала – килограмм на пять. Оказывается, у него была третья ходка через границу и немецкий вид на жительство. Вот тебе и чудик!

– Это что же у вас в Дойчланде, – спросила высокомерно и насмешливо, – сала немецкого не хватает?

– Вот представьте себе, такого замечательного, как на нашей с вами родине, нет! – произнёс тот холопским тоном.