Скорее счастлив, чем нет

Женевьев откидывает голову и снова принимается меня целовать. Ее язык движется совершенно не в такт моему. Потом она хватает стакан и вилку, встает и стучит пластмассой по пластмассе, как будто она зазвенит и все обернутся:

– Кто хочет сыграть в игру?

– В бутылочку! – орет Дэйв Толстый.

Ну нахрен. Реально, тут соотношение парней к девчонкам примерно как на матче по боксу.

– Лучше в «Переверни стакан»! – кричит Брендан. Тут даже стола нет, дебил.

– В «Королей»! – Да-да, карточная алкогольная игра без карт – самое оно.

– «Семь минут на небесах»! – предлагает Кристал, громко и мерзко хохоча. Честно, если она свалится с крыши, я и пальцем не шевельну.

– Я вообще хотела в «Две правды, одна ложь», – под всеобщие аплодисменты объявляет Женевьев.

Как играть в «Две правды, одну ложь»

Каждый рассказывает про себя три истории или три факта, а потом все по очереди отгадывают, кто в чем солгал. Классная игра, чтобы растопить лед.

Минус: кто научил этой игре мою девушку?

– Начинай, именинничек, – командует Женевьев.

Все собираются вокруг нас, а Томас загибает пальцы, раздумывая над ответом.

– Так, короче. Я преклоняюсь перед Уолтом Диснеем, перед Стивеном Спилбергом и перед Мартином Скорсезе. Все.

– Про Диснея соврал, – начинает Малявка Фредди. – Как можно преклоняться перед парнем, который делал мультики про принцесс?

– Как можно вообще преклоняться перед другим парнем? – встревает Брендан.

– Неправда – про Мартина Скорсезе, – вмешиваюсь я, пока никто больше не наговорил фигни. – Да, ты считаешь его классным, но его портрета у тебя в спальне я не видел.

Томас кивает и салютует стаканом.

– Моя очередь, да? – спрашиваю я у Женевьев.

Она залпом допивает коктейль.

– Ну давай, малыш, посмотрим, кто знает тебя лучше всех.

Лучше бы мы выбрали «Королей», «Переверни стакан» или даже бутылочку.

– Ну… я хорошо играю в крестики-нолики, обожаю кататься на скейте и ненавижу почти всю латиноамериканскую музыку.

– У тебя предки из Пуэрто-Рико, ты не можешь не любить латино, – говорит Деон.

– Ага, небось катаешься на скейте и качаешь бедрами в такт, – добавляет Дэйв Тощий.

– Неправда – про крестики-нолики, – чуть менее агрессивно говорит Женевьев.

– Ты катаешься не на скейте, а на роликах, – произносит Томас.

Я показываю на него и цокаю языком:

– Угадал! – И спрашиваю Дэйва Тощего: – Ты часто видел меня на скейте?

– Ни фига, ты плохо играешь в крестики-нолики! – орет Женевьев. – Я постоянно выигрываю!

– Мы на днях играли весь вечер, и я ни разу не выиграл, – возражает Томас.

Женевьев запускает ладонь в свои темные волосы. По ходу, ей резко поплохело, вот-вот блеванет.

– Томас, кажется, снова твой ход.

– Не-не, ходи ты.

Женевьев закрывает лицо рукой. Наверно, чтобы мы не увидели, когда она соврет. Или правда сейчас блеванет прямо на меня.

– Я готова. В детстве я хотела стать балериной, актрисой или медсестрой.

Учитывая, сколько она выпила, удивительно, как она так четко и уверенно говорит. Я бы поверил каждому слову. Все уже готовы начать угадывать, но она вытягивает руку:

– Пусть Аарон первый скажет. Малыш, где я соврала?

– Ты не хотела стать балериной. Легкотня.

– Ага, – к моему облегчению, отвечает она. Офигеть, я угадал.

Пока я раздумываю, кому бы передать ход, Женевьев, чуть пошатываясь, встает на ноги. Поднимает руку над головой и ведет ступней одной ноги по другой, пока не становится похожей на фламинго – фламинго-вхламинго.

– Так-то я дико хотела стать балериной! У меня даже колготки специальные были. – Она чуть не падает, ее ловит Малявка Фредди. – Но у меня ничего не получалось, и я начала смеяться над теми, у кого выходило лучше. – Она плюхается рядом со мной и пихает меня плечом. – Ты забыл, по ходу.

Два Дэйва, Тощий и Толстый, шипят, как тлеющая петарда.

– Ты попал! – встревает А-Я-Псих.

Я осматриваю всех по кругу.

Брендан завязывает шнурки.

Томас достал телефон и явно просто бесцельно нажимает клавиши.

Остальные либо уткнулись в стаканы, либо смотрят на меня с бесконечной жалостью. Или это они ее жалеют.

– Да ладно, это просто игра, – пожимает плечами Женевьев. – Томас, откроешь подарок Аарона?

Охренеть, у моей девушки яйца больше, чем у меня.

– Подарки! – кричит Томас, разряжая атмосферу.

Пьяная подруга Кристал кидает Томасу сверток в подарочной упаковке.

– Не жди чего-то особенного, – предупреждаю я.

Томас разворачивает упаковку и чуть не опрокидывается на живот от смеха:

– Обалденно!

– Это же игрушка! – недоумевает Женевьев.

– Это же Базз Лайтер! – Томас достает фигурку из коробки и нажимает кнопку на ее запястье. Загорается красная мигалка.

– Из «Истории игрушек»? – спрашивает Дэйв Толстый.

– Психу нравится говорящая копилка! – влезает А-Я-Псих.

Томас рассказывает всем, как ему было девять и его никчемный отец пообещал подарить ему Базза Лайтера, а вместо этого уехал навсегда.

– Я столько ждал Базза! Спасибо, Длинный! – Мы стукаемся кулаками. – Не. Мало. Вставай!