Скорее счастлив, чем нет

Я сажусь, намереваясь рассмотреть картину в мельчайших подробностях, но Женевьев вытягивает ее у меня из-под носа.

Осторожно кладет картину на пол и садится ко мне на колени. Снимает с меня футболку, запускает пальцы в потихоньку отрастающие волосы на груди, обводит кончиком пальца челюсть.

– Мне так не хватало тебя, что я взяла себя в руки и рисовала как бешеная. Давай никогда больше не будем так надолго расставаться! – Она касается моего лба своим.

– Я тоже скучал.

Я смотрю ей в глаза, и все равно что-то не так. То есть я реально скучал – вроде бы скучал. Не до безумия, конечно – а должен был, – но я постоянно о ней думал. Ну, вроде бы постоянно.

Я заваливаю ее на кровать. Мы раздеваемся. Я вытаскиваю из кармана презерватив. Пока не надеваю – еще толком не настроился, слишком себя накрутил. Женевьев обнимает меня, и я закрываю глаза: если увижу, что разочаровал ее, – сигану в окно. Перед глазами вдруг встает Томас: вот он стягивает футболку, вот бежит через поливалки, отжимается… Я гоню картинки прочь, мне нужно сосредоточиться на моей красавице-девушке – и вдруг я завожусь…

Томас – не Женевьев, а Женевьев – не Томас, но мой мозг, по ходу, их путает. Дичь какая. Им принадлежит два разных места в моей жизни. Я помню об этом. Клянусь, помню.

Женевьев – моя любимая девушка, и я всегда буду безумно скучать по ней, если мы снова разлучимся. Томас – просто мой лучший друг, я во многом ему доверяю, но никогда не расскажу ему ничего такого, что скрыл бы от Женевьев. Какая разница, что с Женевьев не побегаешь по зрительским трибунам и не полежишь, считая проходящие поезда? Какая разница, что стоит мне учуять где-нибудь запах одеколона, как у Томаса, – и я тут же вспоминаю, как мы с ним тусовались?

И если бы я оказался на месте Хранителя Солнца и решал, кого спасти от дракона: девушку или лучшего друга… Да-да, в прошлый раз я ответил иначе, передумал, бывает, но дракон сожрал бы Томаса, а я бы и пальцем о палец не ударил. И я бы сделал свой выбор без тени сомнения, потому что Женевьев – моя девушка, я ее парень, а мы с Томасом просто друзья, и точка.

Это, конечно, не значит, что я не могу отмечать появление Томаса на свет в тот же день, когда моя девушка вернулась из трехнедельной поездки.

Он не заслужил, чтобы его два года подряд кидали друзья.

Я строго запретил Томасу подниматься на крышу, пока я его не позову. И, конечно, я единственный, кто пришел к нему с подарком. Вернее, еще Малявка Фредди спер у мамы из шкафчика три бутылки малиновой настойки (да, он мелкое ссыкло и зануда, но что-что, а возможность хорошенько нажраться он никогда не упустит). Надеюсь, Томас не будет смеяться над моим подарком (Женевьев, когда узнала, смеялась).

Я по наитию купил в комиссионке неподалеку несколько дешевых фонариков. Увы, его любимым оттенком зеленого горят только два. Мы врубаем через колонки плейлист для отвязных тусовок от Брендана. Вокруг Дэйва Тощего тут же начинает тереться наша соседка Кристал, а ее подруга жадно смотрит на торты, которые я купил по доллару в супермаркете. Вообще-то я хотел заказать в кафе, откуда он уволился, торт-мороженое в виде, скажем, киношной хлопушки или еще чего-нибудь этакого, но все это дохрена стоит. Грустно.

– Классная туса, – заявляет Брендан, настроив колонки. – Не думал, что ты на такое способен. Твоя пляжная вечеринка была не очень.

– Мне было двенадцать, а Орчард-бич – та еще дыра, отстань.

Я осматриваюсь. Женевьев пьет уже второй коктейль и минут десять подряд треплется с А-Я-Психом. Вообще-то провести столько времени с ним с глазу на глаз уже опасно для жизни.

– Слушай, спасешь Женевьев от этого ненормального? – прошу я и ухожу в другую сторону.

– А ты куда? – спрашивает Брендан.

– Приведу Томаса.

Мы сегодня еще не виделись. Я только позвонил ему в полночь – поздравить с днем рождения – и еще пару часов назад сказал, что мы скоро начнем все готовить. Каким-то чудом мне удалось провести всех на крышу, так что никто не подрался с парнями из «Джои Роза».

– Надеюсь, ты и мне такую же классную вечеринку закатишь, – произносит Брендан, и я вспоминаю пятый класс. Как-то раз мы ехали в школьном автобусе, и они с Малявкой Фредди поспорили, кто будет моим лучшим другом. Не все умеют делиться друзьями.

Я спускаюсь по пожарной лестнице, стучу Томасу в окно и сажусь на подоконник. Он сидит за столом без футболки и перечитывает свой дневник. Поднимает голову на стук и улыбается.

– Йо, с днем рождения! Стал на год мудрее и делишься мудростью с дневником?

Томас кивает:

– Не, с этим я уже закончил. Перечитывал вот, что записал год назад. Каким я был мелким и депрессивным!

– Ну, ты имел полное право депрессовать. Но сегодня на крыше будет классно. То есть мы, наверно, зря позвали А-Я-Психа бухать на крыше, но с этим мы потом разберемся.

– Потом – это когда он кого-нибудь оттуда скинет?

– Думаю, мы все выживем. Ну, может, кроме Дэйва Тощего. А-Я-Псих очень любит им кидаться.