Скорбь Тру (ЛП)

Трумэн наполнил их бокалы, играя с пальцами на ногах Джеммы. Джемма ходила поцеловать детей на ночь, как Трумэн пообещал Кеннеди, и они давно сбросили свою обувь, прикончив несколько бокалов вина. Они лежали под навесом, играя в игру, сплетая прошлое друг друга, как будто всегда были знакомы. Эта игра позволили им представить и испробовать те вещи, которых они были лишены в детстве, несмотря на то, что считали, что провели все свое детство по-особенному. Играя в эту игру, он смог почувствовать себя ближе к Джемме.

— Ты помнишь ту ночь, когда тебе было шестнадцать, я перелез через забор вокруг твоего дома и забрался к тебе в спальню? — он провел пальцем вниз по ее руке, наслаждаясь тем, как она дрожит под его прикосновениями.

Она наклонилась ближе, теребя пуговицы на его рубашке, ее пальцы быстро их расстегнули, чтобы позже прикоснуться к его обнаженной груди.

— Как я смогу забыть ночь нашего первого поцелуя?

— Это была ночь для первого во всем, — он отставил бокалы в сторону и нежно опустил ее на пол, возвышаясь над ней. Она смотрела на него снизу вверх наполненным похотью взглядом. Он очертил путь вниз от ее подбородка к шее, вдоль декольте к первой кнопке на ее черном кожаном жилете, затем медленно расстегнул его.

— Это была первая ночь, когда ты позволила мне прикоснуться к тебе, — он поцеловал пики каждой груди. — Ты помнишь? — ему хотелось, чтобы все эти вещи оказались правдой, поэтому ему нравилось воображать их и одновременно познавать Джемму.

— Это был наш первый раз, — возразила она, выгибаясь всем телом под ним.

Он проложил дорожку из поцелуев по ее плечу, вдоль изгиба шеи и впадинке между ключицами.

— Был ли это первый раз?

Ее глаза сузились, а дыхание снова стало тяжелым.

— Нет, но я должна была играть недотрогу. У тебя были все те другие девушки до нас, и каждый знает, что парни хотят иметь то, чего не могут получить.

Ее пальцы очертили татуировку вниз по его руке, остановившись в пространстве между его большим и указательным пальцем, где она выводила маленькие круги, посылая разряды тепла прямо к члену:

— Ты помнишь, как однажды я пришел к тебе домой и обнаружил тебя сидящим с Куинси на крыльце, выходящем на задний двор?

Его желудок сжался при воспоминаниях о брате, но это была часть игры, и он знал, что это был ее способ показать ему, что она не настраивает его прошлое или его семью против него самого.

— Да. Ты тогда носила эти маленькие сексуальные шортики, которые сводили меня с ума, — он просунул руку ей по юбку, и она втянула воздух.

— Целенаправленно, — она взяла его за руку и потянула выше по бедру. Его пальцы задевали кружева на трусиках. Губы растянулись в порочной улыбке, а в зеленых глазах заблестели похотливые огоньки. — Ты помнишь, что сказал мне тогда?

Он провел пальцами по краю ее трусиков. Ее глаза взволновано прикрылись, а раскрытые от возбуждения губы испустили вздох. Наклонившись ниже, он провел языком вдоль ее верхней губы.

— Скажи мне, малышка, что же я тогда тебе сказал.

Ее глаза распахнулись.

— Ты сказал… — ее слова звучали хрипло и глухо.

Она приподнялась, и он запечатлел поцелуй на ее губах, такой горячий, что мог расплавить металл. Затем углубил поцелуй, чувствуя, как ее сердце бьется все быстрее. Она ухватилась за него и теснее прижала его к себе, и ее тело – Боже, ее восхитительное тело – прогнулось под ним дугой, все ближе прижимаясь.

Когда их губы разомкнулись, она, задыхаясь, хватала ртом воздух и между вдохами произнесла:

— Ты сказал мне, что произошло кое-что плохое, и попросил дождаться тебя. Я пообещала, что буду ждать.

— Джемма, — ее имя прозвучала, как мольба.

Она приложила палец к его губам, заставив его замолчать.

— Ты помнишь, что еще сказал мне?

Сдерживая эмоции, собирающиеся вырваться из его груди, поэтому только покачал головой. Она погладила его по щеке, и он прильнул к ее ладони, желая впитать в себя каждую ее частичку. Начиная от ее сладких слов до обжигающего блеска в глазах.

— Ты сказал: «Не волнуйся детка. Это не займет много времени, но вместе мы наверстаем все те вещи, которые упустили».

Он вглядывался в ее лицо, пытаясь найти серьезность, а увидел только уязвимость и желание.

— Я мечтал, чтобы мы были вместе, когда были моложе. Теперь, когда ты присутствуешь в моей жизни, я хочу, чтобы каждый день был лучше предыдущего. Я хочу вспоминать с тобой все, о чем мы мечтали и чего хотели. Поляну, волшебную фею и сильные руки, окружающие нас, когда нам одиноко или страшно.

— Я знаю, — ответила она, — И я бы прошла через все это ради тебя.

Боль, выжигающая все изнутри, никогда их не сразит.

— Ты действительно хорошо умеешь притворяться в игре.

— Только сейчас я не притворяюсь.

— Ты убиваешь меня, детка. Ты разрываешь мне сердце одним единственным словом.

Она снова прикоснулась к его щеке, и все его тело затопило теплом. У нее была сила разрушить его, а также сила, чтобы заставить его чувствовать себя любимым. Он был полностью и совершенно — ее, и он больше не мог ждать ни секунды, чтобы сделать ее своей.