Сколько весит твоя жизнь

Диане очень хотелось сесть и рассмеяться. Хохотать во всю глотку, как в дешёвом фильме про психов. Они же пришли к ней, пришли, прямо домой! Она уж думала, её поймали, а оказалось, просто нашли Мигеля. Святая Мария Гваделупская хранит её, не иначе.

Всю ночь она стреляла. Это была прекрасная ночь и великолепные сны. Диана снова и снова заходила в автобус, смотрела в лицо водителю, поднимала пистолет… Все места в автобусе были заняты женщинами, и во сне Диана твёрдо знала: среди них нет живых. Они тоже хотели выстрелить, и она отдавала пистолет то одной, то другой.

Это было весело. Все смеялись.

Сон оказался в руку. Есть от чего посмеяться.

Весь день Диана порхала, словно ей снова было семнадцать лет. На работе обсуждали, как вчера убили водителя автобуса, ну, того, вы же понимаете, да? Она присоединилась к говорящим, честно призналась, что не понимает, и на неё обрушилась лавина ужасов.

Как выяснилось, о том, что водители автобусов насилуют женщин, знали многие. Некоторые даже заявляли в полицию, после того, как строители откопали яму с тремя десятками женских тел, несколько водителей арестовали, но вскоре отпустили. А теперь наконец нашёлся кто-то… Об этом говорили шёпотом, и в глазах говоривших горел огонь мрачного удовлетворения.

Она всё сделала правильно. Они радовались; они были почти счастливы.

Диана радовалась вместе с ними. Теперь она точно знала: сама Святая Мария Гваделупская толкнула её в спину, велев купить пистолет. Осталось сделать ещё только одно: рассказать всем женщинам, что убийства не случайны.

Убийства. Теперь она была уверена.

В этот раз ей не попался ни долговязый, ни дёрганый, но назавтра повезло: к остановке, чихая, подъехал автобус с трещиной на двери, тот самый, который ходил редко, потому что у дёрганого, похоже, не было сменщика. Улыбаясь, Диана зашла в первую дверь.

Здесь всё было быстро. Она не стала тратить лишних слов, просто достала пистолет и выстрелила, успев, впрочем, заметить в бегающих глазах непривычное выражение.

Дёрганый её узнал.

Подумать только, запомнил. Наверное, нажалуется Сатане, потому что кому же ещё ему теперь жаловаться. Беззвучно смеясь, Диана выбежала из автобуса и юркнула в тёмную подворотню. Стянула с головы шляпу и парик, быстро сняла кофточку, надетую поверх футболки. Простая белая футболка, джинсы, аккуратный чёрный хвостик — неприметная женщина.

На остановке уже была толпа. Некоторые женщины не подходили — подбегали, и в их глазах Диана видела отблески того же жадного огня, который сейчас сжигал её.

— Убили? — с плохо скрываемым восторгом спросила крашеная блондинка с сильно подведёнными глазами. — Правда, что ли?

Народ гудел.

Диана немного покрутилась на остановке, дождалась, пока подъедет полиция, вздохнула, мол, следующего автобуса, наверное, долго не будет.

— Ничего, — негромко отозвалась одна из её товарок, вместе работали в цехе, — это ничего. Когда ещё увидишь такое…

— И то правда, — согласилась Диана и неспешно пошла прочь.

На почте имелся недорогой интернет.

Письмо она сочиняла долго, хмурясь и стирая строку за строкой. Слова то становились как надо, то вдруг начинали фальшивить, а надо было объяснить так, чтобы все поняли.

Чтобы поверили.

«И я, и другие женщины — мы долго страдали и молчали, но теперь решили, что все, хватит, — писала она. — Мы все были жертвами сексуального насилия со стороны водителей, когда ехали на ночную смену на фабрику. Теперь я решила стать орудием мести за всех этих женщин. Вы думаете, что мы слабые, потому что мы женщины, и нас некому защитить. Что ж, значит, нам придётся своими руками доказать, что это не так. Мы, женщины Сьюдад-Хуареса, — сильные, и пришло время вам узнать об этом».

Выходило сухо и по-газетному, но, в конце концов, она и писала в газеты.

«Мы, женщины, — писала она, — не враги мужчинам. Но если вы насиловали женщин, если убивали после этого, терзали наши тела, зарывали в зловонных ямах, если снова и снова оглядывали салон автобуса в зеркало заднего вида, разыскивая сиськи покрасивее, — знайте: я приду за вами. Ваше время пришло. Вы думаете, что вы такие важные, никто не смеет перечить вам, так вот помните: ваша жизнь легка, как пуля. Девять грамм — вот сколько весит жизнь насильника».

Если они не напечатают её письмо, она пошлёт ещё одно. И ещё. И ещё. В конце концов про убийства заговорят, и кто-нибудь да напечатает.

Наконец настало время подписываться и отправлять, и Диана растерялась. Какую подпись придумать? Ведь её начнут называть этим именем, оно должно быть запоминающимся и вместе с тем настоящим. Имя — ещё одна важная вещь, в которую должны поверить.