Сколько цветов у неба?

А потом снова садиться за верстку. Однако за то время, что Аня пила кофе, в издательстве произошло событие.

– Ты знаешь, кто сейчас у Татьяны Александровны? – многозначительным тихим голосом спросила Лена.

– Даже не догадываюсь.

– Владимир Ревельский.

– Тот самый?

– Тот самый.

2

Карелия была прекрасна. Международный слет художников тоже удался. Здесь присутствовали чехи, финны, хорваты, не считая своих – из Пензы и Ярославля, Москвы и Вологды. Это была прекрасная возможность пообщаться, обменяться опытом, посмотреть работы других. Согласно плану, пленэр должен длиться две недели, а потом откроется выставка по его итогам.

Утром после завтрака все участники слета разбредались в разные концы города или ехали за его пределы – искали натуру, а найдя, принимались за эскизы. Карелия – рай для художника, неиссякаемый источник вдохновения. Здесь такие леса! Такие сосны с янтарными стволами, озера, мраморный каньон, деревянное зодчество, а в Петрозаводске – набережная с фонарями и скульптурами. Никаких проблем с идеями и сюжетами – садись и пиши.

Артем садился и писал. Сосны писал, озера, набережную в Петрозаводске. Снова все было не то и не так. Это не кризис и не тупик – он знал точно. Кризис миновал, творческий тупик тоже. Артем отлично видел и чувствовал цвета, желал перенести их на холст и бумагу. Оно переносилось, получалось. Он знал, что кто-то, посмотрев на итог, скажет: «Вау!» А кому-то не понравится, а кто-то позавидует. Кто-то промолчит. Кто-то покритикует.

Ему же было интересно знать, что, увидев этюды, скажет она. Без нее все было не то и не так.

Артем отчаянно скучал по лисе Ане. Если бы тот вечер не закончился так, как закончился, он бы уже точно отправил ей на телефон пару работ, чтобы получить какой-нибудь колкий ответ. Она это умеет. Но Артем все испортил. Зачем он тогда полез целоваться? Ведь видел же, она не в себе. И она ему такой ужасно нравилась, раскрасневшаяся, болтливая, смешливая. Не удержался, в общем. И все испортил.

Ее «Все хорошо. Собираюсь за город» было как холодный душ. Все правильно. Выходные, планы. У нее есть с кем сходить в кино и с кем поехать за город. Они никогда не обсуждали личную жизнь друг друга, так какого черта он полез? Да, на поцелуй она ответила. А кто бы не ответил после столько выпитого?

Зато утром здравомыслие вернулось, поэтому – «собираюсь за город». Артем легко мог себе представить дачу, компанию, шашлыки. У художников с воображением вообще проблем нет.

Этюдами он был недоволен. Технически безупречно. Практически фотографическая точность. Жизни нет.

– Как дела? Много написал? – спросил его за ужином Гранатов, который тоже участвовал в слете.

Артем пожал плечами:

– Не так чтобы…

– Это потому, что ты все время ищешь такое и эдакое. А надо просто писать. Здесь куда ни глянь – красота.

– Возможно.

Они оба ели свиную отбивную с картошкой. Артем думал о незамысловатых, но всегда имевших коммерческий успех пасторальных пейзажах Гранатова.

– Слушай, а у тебя вообще бывают творческие кризисы? – спросил он.

– Нет, – ответил Гранатов, с аппетитом расправляясь с куском мяса. – Это для натур возвышенных, а я на земле стою. Я тут столько наработок уже сделал и еще сделаю, что в Москве на этой базе потом картин пятнадцать – двадцать напишу точно.

– С копиями?

– А я копиями не пренебрегаю. Если оно пошло хорошо, можно и повторить для покупателя. Почему нет?

– Да, конечно.

– Мы же кто? Мы по сути ремесленники. Надо просто хорошо владеть своим ремеслом.

В этом была своя правда. Среди них нет ни одного Леонардо или Рафаэля. Был Ники. Но и его уже нет. А мастерски владеть ремеслом – это тоже труд и даже призвание.

– Я, знаешь, всегда был далек от этих идейных со своими авторскими и малопонятными концепциями.

– Среди них есть очень талантливые, – возразил Артем.

– Кто, например? Назови мне хоть одно имя.

– Например, ДекART.

– Это тот, по которому недавно Пересвистов прошелся? – усмехнулся Гранатов. – Читал и согласен с ним полностью.

– А ты сам эти работы видел?

– Не видел. И вот поверишь, даже желания нет посмотреть.

– А зря, – Артем отставил в сторону пустую тарелку и наблюдал, как официант неторопливо расставляет на столе чашки с чаем. – Его работу берет к себе Ангелина.

– Да ладно? – Гранатов уставился на Артема.

Сколько бы раз Василий ни пытался очаровать хозяйку галереи, как бы активно ни действовал через знакомых, проникнуть туда так и не смог.

Артем смотрел на своего собеседника и видел, как того начинает затапливать зависть. Темная, синяя, холодная. И нет уже добродушного и самодовольного рассуждения о ремесле и копиях. Ни одну работу Василия Гранатова Ангелина себе не взяла.

– Между мнением Ангелины и Пересвистова я склонен примкнуть к последнему, – выдавил из себя Гранатов, приступая наконец к чаю.

Артем молча допивал свой.