Скобелев, или Есть только миг…

– Следуй за мной, Струков! – крикнул Скобелев, соскальзывая в море с лошадиного крупа. – И вправду – ух, ты. Матушка родная, до чего же неласково на чужбине!..

Поплескавшись и выкупав лошадей, вылезли на берег, где ожидали Млынов и казак-коновод с суровыми полотенцами. Растеревшись, оделись и расположились у маленького костерка, рядом с которым молчаливый казак уже приготовил скатерть-самобранку.

– Хорошо! – выдохнул Скобелев, осушив до дна добрую чарку, поднесённую верным адъютантом. – А костёр зачем запалили? Я, помнится, сказал, чтоб никаких огней!

– Тут – низинка, – пояснил Млынов. – Огня не видно ни с моря, ни с суши, казак проверял. А вам обсушиться да обогреться надобно, ваши превосходительства. Иначе завтрашний насморк объяснить будет затруднительно.

– Ну, давай обогреваться, Шурка.

Наобогревались до истомы. Откинулись навзничь на бурки, молча глядели в подёрнутое тучами, чуть светлеющее небо.

– Светает, – осторожно напомнил Млынов.

– Вижу, – отмахнулся Скобелев. – Знаешь, Александр Петрович, а царя-то болгарам выбирать не из кого. Болгарское дворянство Порта под корень вывела.

– Из Европы пришлют, – нехотя откликнулся Струков. – Там принцев без трона хватает.

– Это уж как болгары сами захотят.

Михаил Дмитриевич помолчал, но уж очень подмывало его на откровение, несло к обрыву, как в половодье. Подумал, прикинул, решился наконец:

– Знаешь, кого они хотят?

– Кого?

– Меня. Уже три делегации побывали, от всех слоёв населения. Что скажешь?

– Не лезь в политику, Михаил Дмитриевич, – помолчав, очень серьёзно сказал Струков.

– Ну, ты прямо – как отец. Тот уши прожужжал: не лезь в политику да не лезь в политику! А если политика в меня лезет, тогда как? Да пообещай я болгарам, что через три года на Эгейское море их страну выведу…

Скобелев неожиданно замолчал. Сел, раскурил трубку.

– Светает, – настойчиво повторил Млынов.

– Погоди. Европа смотрит косо на наши победы, и мы скорее всего уйдём из Болгарии весьма скоро. Знаешь, что я посоветовал болгарам, когда мы обсуждали с ними этот вопрос?

– Что же? – суховато поинтересовался Струков: ему очень не нравился разговор.

– Посоветовал повсеместно создавать военизированные гимнастические общества под лозунгом: «От забитости и бесправия – к самостоятельности и защите». Они с восторгом за это ухватились, и теперь в каждом селе организуется гимнастическое дружество, не говоря уж о городах. Вот и посчитай, сколько людей можно подготовить. Раз в неделю у них – обязательные занятия с окопными учениями и стрельбой по мишеням, два раза в месяц – манёвры со штурмами редутов или их обороной. Я им обещал Устав для этих дружеств написать. Приступил уже, вскорости закончу.

– А где они возьмут оружие? – спросил Александр Петрович. – Знаю, что азартно собирают его на полях сражений, но этого далеко не достаточно.

– Оружие? – Скобелев помолчал, улыбнулся. – Ты захватил на станции Семерли армейские склады турок. Я приуменьшил твои трофеи в донесении, ты уж извини меня, зато всю разницу тайно передал болгарам. Ружей и патронов им теперь хватит на восемьдесят, а то и на сто тысяч дружинников.

– Ох, Михаил Дмитриевич, Михаил Дмитриевич… – с неудовольствием сказал Струков, вздохнув. – Ну, а если, не дай Бог, узнает кто об этом вашем самоуправстве? Вас же могут обвинить в государственной измене, это, надеюсь, вы понимаете?

– Знаешь, что я сказал болгарам, когда передавал оружие? – не слушая, продолжал Скобелев: глаза блестели в предрассветном тающем сумраке. – Я сказал: «Если нужно, отдайте именье своё, отдайте жён и детей своих, но оружие берегите!» Поняли, оценили совет, поклялись беречь.

– Михаил Дмитриевич, через час окончательно рассветёт, – громко произнёс Млынов.

– Поехали, Михаил Дмитриевич, – Струков решительно поднялся. – Коней в Босфоре искупали, водочки выпили, душу в болтовне отвели и – хватит. Не дай Бог, узнает кто или сами ненароком на турецкий разъезд нарвёмся.

На турецкий разъезд нарвались на обратном пути. Правда, разъезд к ним так и не приблизился, но сопровождал, пока они не пересекли демаркационной линии. Однако разговаривать им не хотелось совсем не по этой причине.

4

А русскому послу на переговорах с Турцией ещё раз, и весьма скоро, пришлось посетить главнокомандующего.

– Возникло непредвиденное осложнение, Ваше Высочество. Турки утверждают, что в нарушение всех наших договорённостей два русских штаб-офицера якобы проводили рекогносцировку к берегу Мраморного моря. Конечно, это пустяк, который мы в конце концов уладим, но кое-какой козырь в их руках оказался.

– Я разыщу этих своенравцев, граф!

Великий князь рассвирепел не на шутку. Однако официальный запрос по всем войсковым частям поначалу ничего не дал. Главнокомандующий от всей громкой души своей выругал штабных работников и поручил расследование Струкову, которого вновь отозвал в распоряжение Главной квартиры, поскольку сам с упоением занимался предстоящим парадом в Сан-Стефано.

– Скверные вести, Михаил Дмитриевич, – сказал Александр Петрович Скобелеву с глазу на глаз. – Главнокомандующему известно о нашей милой шалости.