Скобелев

Сказав это, старик тут же и исчез, растворившись в толпе. Капитан, изо всех сил стараясь сохранять полную невозмутимость, пересек базар и прошел на скотный рынок, где громко блеяли овцы и ревели верблюды. К тому времени переводчик сумел кое-как отбиться от мелких перекупщиков, и удачливому купцу Громову оставалось лишь осмотреть отобранный товар и уплатить деньги. Купленных верблюдов под наблюдением толмача тут же погнали на арендованные скотные дворы, и капитан в одиночестве направился домой.

Сомнений и неясностей хватило на весь день. Капитан знал Тыкма-сердара не только как весьма способного кавалерийского военачальника, но и как еще более способного авантюриста, поменявшего не одного хана ради собственной выгоды, положения и гарантий безопасности. Судьба свела сердара со Скобелевым в Коканде, когда сам капитан Млынов еще числился всего лишь заштатным переводчиком при молодом генерале. Тогда Михаилу Дмитриевичу стоило немалого труда уговорить генерала Кауфмана поверить служившему при кокандском хане Худояре лихому сердару, и как только это случилось, хан почему-то безо всякого сопротивления принял русское подданство. Однако стоило всего лишь отвести русские войска, а самому генералу Скобелеву срочно выехать в Петербург искать защиты от клеветы у Государя, как сыновья хана Худояра подняли мятеж против собственного отца, опираясь прежде всего на клинки верных Тыкма-сердару головорезов. Мятеж удалось подавить, но сердар опять ускользнул от возмездия, переметнувшись к текинцам. И вот теперь его словом Млынову гарантировали безопасность во время непонятного полуночного свидания, наградой за которое служила тысяча верблюдов.

Тут было, над чем подумать, и капитан размышлял, неторопливо и основательно взвешивая все обстоятельства. Самой простой причиной внезапного приглашения на полуночное рандеву могло быть желание устранить его как купца Громова, пленив или уничтожив физически, тем самым устранив и от приобретения крупных партий верблюдов. В таком повороте дел весьма были заинтересованы текинцы: это если и не лишало русских единственного вида транспорта, способного работать в пустыне, то во всяком случае помешало его сосредоточению. Текинцы были твердо убеждены, что без верблюдов русским войскам не добраться до их главной крепости Геок-Тепе, которую столь неудачно атаковал отряд генерала Ломакина, потерявший при отступлении все свои верблюжьи караваны.

«Возможно такое? — думал Млынов. — Вполне возможно, и все же… Все же — вряд ли. Туркмены рассудительны и серьезны, но в то же время жестоки, беспощадны и жалости не ведают, коли нужда нагрянула — вон что творят, крохотную девочку продали сегодня, только бы мальчишек спасти. Но не встречались мне что-то туркмены коварные. Злые встречались, а коварные… Нет, не похоже это на них: захотели бы убить — на рынке бы днем зарезали, фанатиков среди мусульман хватает. А тут — целый план продуман. Ночная встреча, тысяча верблюдов… И слова с меня не взяли, что никому о свидании не скажу…»

А может, сказать-то как раз и стоит? Красноводск — городишко русский, приставство имеется, дадут охрану. Ну и что? Явиться на свидание с тайной охраной и… И навеки прощай тысяча верблюдов: старика, может быть, и схватят, а что узнают? Кто послал, зачем, почему? Ничего он и на дыбе не скажет, потому что тогда всю его семью вырежут без всякой пощады. И обещанных верблюдов купцу Громову не видать как собственных ушей…

«Верблюды… — будто луч вдруг вспыхнул в усталой капитанской голове. — Обещанные верблюды — это же бакшиш, взятка за то, что… Что приду с кем-то повидаться. Поговорить, ответить на какие-то вопросы, может быть, посоветовать, что делать, как поступить. И в благодарность — бакшиш. Тысяча верблюдов, если сведения мои будут того стоить. Пошел бы в таких обстоятельствах на риск Михаил Дмитриевич? — капитан усмехнулся про себя. — Да он одного любопытства ради пошел бы. А уж того ради, чтобы получить возможность узнать, где сейчас Тыкма-сердар со своими джигитами, кому он правдой служит, кого предать намеревается… А старик словом сердара поклялся, что со мною ничего не случится. Значит, сердар где-то здесь, где-то совсем близко. И если купцу Громову плевать на всех сердаров, то мне, бывшему капитану русской армии Млынову просто необходимо узнать о нем все, что только возможно. Иначе Скобелев с меня голову снимет или, хуже того, посчитает трусом… А коли так, то без штуки луи-вельветина здесь никак не обойтись: Тыкма-сердар всегда любил нарядные халаты…»