Скиф

Аристид не спешил отправиться в путь. Быки и лошади паслись, погонщики чинили подводы, стирали одежду, зачем-то вырубали из земли прямоугольники лугового дерна и складывали их на подводы, а кое-кто, закончив трудиться, спрятавшись от жаркого солнца под возком, дремал.

Мы на службе: в броне и с оружием, луки в горитах с натянутой тетивой, кони под попонами, взнузданные. Они терпят страшную муку от нападения оводов, мух и слепней. Бедные лошади, искусанные в кровь, беспрестанно трясут головами и гривами, обмахиваются хвостами и бьют копытами в землю, чтобы сколько-нибудь отогнать жужжащих мучителей. Алиша, нарочно оставленная обмахивать животных, для чего ей лично мной была срезана длинная зеленая ветка, спала под тенью одинокого дерева, к которому привязаны наши кони.

Ближе к полудню торговец сам пришел и, остановившись метрах в пяти от бушующего огня (Лид только бросил в костер ветку тальника с высохшими листьями), прокричал:

— Хайре! — и закашлялся от едкого дыма.

— Здравствуй! — ответил я и поспешил к эллину, так и не произнеся положенных слов: «трудись и преуспевай». Коварный ветерок подул увереннее да прямо в сторону купца, снося густой белый дым от костра на корчившегося в кашле бедолагу. Поддерживая уважаемого торговца под локоток, помог ему выйти из дыма и со всем почтением, положенным ему как работодателю, я весь обратился в слух.

— Скачи по реке, туда, — Аристид махнул рукой, указывая вниз по течению. — Посмотри, как там на переправе? Место приметное: Борисфен там узок, берега пологие, еще плоты должны быть собранные или хотя бы бревна лежать у воды.

Эллин не стал утруждать себя ожиданием ответа. Покашливая, направился к своему возку. Я свистнул, привлекая внимание Лида, а когда увидел его глаза, крикнул:

— Мы выезжаем!

Лид толкнул ногой задремавшего Олгасия, потом его брата и, повесив за спину щит, пошел к лошадям. Братья быстро сообразили, что к чему, и, вооружившись копьями, поспешили за ним. С далекого холма, услышав мой крик, уже бегут наши дозорные — Авасий и Мазий. Мы колобродим, отвязываем лошадей, а Алише хоть бы что: свернувшись калачиком, спит себе и спит. Приложив палец к губам, даю знак ребятам, чтобы не шумели, бегу к догорающему костру и достаю из мешка принцессы плащ, возвращаюсь и накрываю ее. Ловлю смешливый взгляд Лида и понимаю — моя забота в такую жару действительно забавна. Пожимаю плечами, мол, станет ей жарко, сбросит, и сажусь на коня.

Идем легкой рысью, объезжая прибрежные рощи, и лугами, почти у самой воды, осматриваем берег. Пахнет пресной свежестью, манит окунуться тихая синь, чуть рябящаяся под ветерком. Обходим сонные, подернутые тиной заводи. За редкими дубами и вязами видна плотно утрамбованная пешеходная тропа, а чуть ниже замечаю людей и останавливаю коня.

Незнакомцы нас тоже увидели. Четверо всадников выезжают навстречу. Одеты как эллины, в укороченных хитонах и кожаных нагрудниках, блестящих шлемах-котелках с вытянутыми нащечниками и символическим узким наносником. За спинами воинов виднеются круглые щиты. Их мечи пока остаются в ножнах. Срабатывает привычка из прошлой жизни быстро распознавать намерения всяких субъектов. Естественно, работа агента — шпионить, но делать это можно по-разному. Обычно не трудно установить, следят за тобой так, на всякий случай, или с совершенно определенной целью, видят в тебе противника средней руки или серьезно опасаются. Нас не боялись, скорее, выехали встретить, чтобы расспросить. Даю ребятам знак оставаться на месте, просто подняв руку, согнутую в локте (так уже останавливал их не раз), еду навстречу эллинам.

— Хайре! — кричу и прикасаюсь ладонью к сердцу.

— Возрадуйся, — слышу в ответ по-сколотски[37].

Полагаю, наступил подходящий момент, чтобы воспользоваться советом Аристида. Торговец рассказывал, что после обмена приветствиями хорошо образованный, воспитанный эллин обычно заговаривает о погоде. Правда, фантазии хватает лишь на куцее замечание:

— Жарко сегодня…

— Жарко! — слышу от их предводителя — воина с черной кудрявой бородкой. Его спутники улыбаются, а я мысленно ликую — ведь не зря выпытывал у грека такие мелочи!

Мы болтали всего несколько минут, но я узнал, что бородатого зовут Демосфеном. Под его началом десяток воинов, и охраняют они торговца из Ольвии, следующего в Гелон. Пришлось, конечно, обмолвиться:

— Меланхлены ополчились на пахарей. Многие сколоты покинули свои жилища и укрылись за валами Гелона.

Лицо воина омрачилось, а когда он узнал, что мы ищем переправу для каравана Аристида, просветлело:

— Уважаемые между собой о войне потолкуют, — рассудил он, и мы, довольные друг другом, расстались.

Назад шли наметом. Дорога была знакомой, и только в ковылях мы пускали коней шагом, опасаясь глубоких нор и скрытых в высокой траве кротовин. Доскакали к стоянке быстро, и я тут же сообщил Аристиду о найденной переправе и встрече с людьми ольвийского торговца. Эллин крикнул помощникам, чтобы впрягали коней, и лагерь проснулся, ожил, зашевелился, как потревоженный муравейник.

* * *