Сказка об уроде

Саше стало дурно. Она осторожно обошла тело и пошла к своей квартире. Да какая там квартира — одна комната, в которой негде повернуться, плюс туалет — вот и всё пространство. Она заперла дверь за собой, включила свет и вытащила из кармана своё сокровище, обернутое в целлофан. Желание накатило так остро, что она качнулась стоя.

«Не сейчас, — сказала она себе строго. — Сначала задернуть шторы, принять душ и смыть кровь с плеч. Держи себя в руках».

Шторы она закрыла, но помыться не вышло — опять отключили воду. Так что Саша ограничилась тем, что оттерла марлей засохшую кровь с плеч и наложила пластырь на рану. Ничего, пройдёт, бывало и хуже. Саша открыла картонную коробку, которая стояла в углу комнаты, и достала оттуда всё необходимое — шприц, жгут, железную кружку и алюминиевую столовую ложку, которой придавала особое значение. И только потом девушка, замирая от жгучего предвкушения, развязала мешочек.

Полчаса спустя она захотела выйти на балкон. Пошатываясь, она открыла дверь, вдохнула свежий воздух, облокотилась о край балкона и посмотрела вниз. На грязном, заваленном мусором пустыре одетый в костюм рослый медведь методично пинал скрючившегося человека, который даже не пытался как-то защититься. В конце концов, медведю, видимо, надоело бить его. В последний раз презрительно двинув лапой человеку под ребро, зверь удалился в сторону улицы, стряхивая грязь с рукавов пиджака. Саша наблюдала за сценой, превратившись в бесплотную точку зрения. Когда медведь ушёл, она пришла в себя, вздохнула и вошла в квартиру, где повалилась на матрац, разложенный на полу. Мир, оставшийся за пределами её крохотной квартиры, тут же размылся, поблек, прекратил своё существование — и во всём творении она осталась одна, ограниченная пределами своего жилища, которое, в свою очередь, плавно вращалось вокруг невидимой оси, которая пронизывала её голову.

«Лютое утро, — отстранённо думала Саша, не пытаясь препятствовать этому безмятежному вращению. — Ведь иначе и не скажешь. Все эти волки, медведи, их войны… Но ведь раньше всё было по-другому. Мир изменился — когда я была маленькой, всё было не так… Хотя, может, я себе так внушила, а на самом деле всё всегда так и было… Да, ничего не менялось, потому что ничего и не было… Совсем…».

Мир, тихо кружащийся вокруг угасающего сознания Саши, становился всё меньше — его пределом были уже даже не стены комнаты, а края матраца, а затем и ещё более тесное пространство. В конце концов, в мире не осталось ничего, и она умерла.

2012 г.

Странная напасть Алексея Семёнова

Если в чём в этом мире Алексей Семёнов и разбирался лучше других, то это были числа. Они были друзьями его детства, гораздо более близкими, чем друзья из плоти и крови. Не было ничего странного в том, что, выросши, он избрал себе профессию, неразрывно с ними связанную. Вот уже в течение десяти лет числа были с ним каждый будний день — он их складывал, вычитал, умножал, вычислял проценты. Числа стали неотъемлемой частью его жизни. Он научился не только видеть, но и чувствовать строгие правила и законы, по которым текла их жизнь. Поэтому, когда начался отсчёт, Семёнов заметил это быстро.

Первыми двумя числами, которые он «раскусил», были сто сорок четыре и сто сорок три. В восприятии Семёнова сто сорок четыре было хорошим числом — квадратом двенадцати, — поэтому его легко было заприметить. Он увидел число на синей табличке в углу шестиэтажного дома, когда ждал автобуса на остановке, чтобы поехать домой, и мимолётно удивился, почему не замечал табличку раньше — ведь он уже сто раз тут стоял. Любой другой тут же забыл бы об этом, но Алексей Семёнов был с числами на короткой ноге; подобные вещи бессознательно откладывались в его памяти.

Наконец, подъехал автобус. Взгляд Семёнова зацепился за номерной знак: «А143ГК». На единицу меньше, машинально отметил он и поднялся в салон. Жил он на другом конце города, поэтому путь предстоял неблизкий. Всучив несколько монет кондукторше и получив билет, он прошёл на задний ряд и устроился у окна. Ему со школьной скамьи нравились задние ряды: меньше было толкотни и бабушек с авоськами, при виде которых совесть требовала немедленно уступить место.

Автобус тронулся. Семёнов посмотрел на билет в руке. Да, это было несусветной глупостью, но он так и не забросил привычку съедать «счастливые» билеты, невзирая на все вирусы, бактерии и прочие смертельные угрозы, которые могли таиться на засаленной бумажке. Кому не хочется немного счастья в этом мире?..

Сегодня ему повезло — билет был счастливым. «142142» — первые три цифры совпадали с тремя последними, а это значило, что от судьбы в этот день можно было ожидать приятных сюрпризов. Семёнов положил билет в рот и стал старательно жевать, пока автобус нёсся по улицам под холодными осенними тучами.