На следующий день произошло неслыханное — начальник сделал Семёнову замечание за то, что он бездельничал на рабочем месте. Он покорно снёс это унижение, но желания браться за бумаги больше не стало. Ещё по дороге в офис Семёнов успел довести счёт до ста девятнадцати. Он мог только предполагать, с какой скоростью начнут мелькать числа, отъедающие друг у друга единичку, если он углубится в нагроможденные на столе накладные, счета и платежные поручения. Впрочем, несмотря на лодырство Семёнова, к концу рабочего дня отсчёт вплотную подкрался к сотне. Что-то нужно было с этим делать.
Воистину, день был полон чудес. Взять хотя бы то, что впервые за много недель — а может, и лет — Алексей Семёнов нарушил проторенный маршрут и направился после работы не в свою «однушку», а в городскую больницу. Только он занял очередь в регистратуре, ниоткуда заявилась беременная (и весьма нервная) особа и возмутилась, что она заняла место раньше. Семёнов молча посмотрел на её перекошенное от праведного гнева лицо, потом перевёл взгляд на безразмерную серую футболку с большим белым числом «100» и покорно подвинулся назад. Спустя пятнадцать минут старушка в роговых очках за окошком вручила ему талон на приём с номером 99.
Врач, к которому Семёнов вошёл буквально за минуту до окончания приёма, терпеливо выслушал его жалобы, потом выписал рецепт на успокоительное и посоветовал взять отпуск на неделю, чтобы отвлечься от работы с числами.
— И что произойдёт за эту неделю? — спросил Семёнов. — Отсчёт дойдёт до нуля, только и всего.
— Ну, вот и хорошо, — сказал врач. — Числа перестанут вам мерещиться, когда исчерпаются сами собой, и вы продолжите жить, как раньше.
— Вот уж не думаю, — горько усмехнулся Семёнов. — Для чего, по-вашему, предназначен обратный отсчёт? Он показывает, сколько осталось времени до исчерпания… чего-либо.
— И что, по-вашему, из этого следует? — полюбопытствовал врач.
— Ничего хорошего, как по мне.
На просьбу Семёнова временно поместить его в закрытую палату врач ответил отказом, наказав ему отправиться домой и хорошо выспаться. Семёнову не оставалось ничего другого, кроме как послушаться. Он шёл пешком, глядя себе под ноги. В редкие моменты, когда ему приходилось поднимать голову, чтобы глянуть на сигнал светофора, он видел, что номерные знаки близко стоящих автомобилей удивительно схожи друг с другом и начинаются все, как на подбор, на девятку.
Покупать еду Семёнов сегодня не стал, а сразу поднялся к себе.
— Ох, чёрт побери, — простонал он, слишком поздно вспомнив, что на двери его квартиры с наружной стороны блестят золотом две циферки — девятка и пятёрка…
Он прошёл в спальню и упал на кровать, даже не разувшись. Так и провёл весь вечер, игнорируя позывы голодного желудка. Зато отсчёт на некоторое время прекратился.
Вечером последовала месть. Сначала Семёнову позвонила сестра. Номер её телефона, высветившийся на экранчике, заканчивался на «9493». Он отключил телефон, не отвечая на звонок. А ну как сестра начнёт рассказывать, как её новенькая иномарка встала, потому что в городе стало невозможно достать бензин девяносто второй марки?
Он увидел трещину на потолке. Она была там всегда, но раньше Семёнов не обращал на неё внимания. Зато сейчас ломаные чёрные линии на штукатурке очевидным образом складывались в две цифры. Девять… два…
Издав невразумительное мычание, Семёнов перевернулся и лег на живот. Не смотреть по сторонам. Лучше видеть в сплошную мглу, в которой не обитают ненавистные девятки.
Спать не хотелось, потому что он знал, что ему приснится. Но в конце концов измотанность взяла своё.
На этот раз он увидел свет. Яркий, слепящий, дезориентирующий. Он не понимал, где находится и что происходит.
Потом появился голос.
«Зачем противиться? — говорил он. — От судьбы не уйдёшь, Алексей. Дай свершиться тому, что должно. Доживай последние дни жалкого существования. Отсчёт идёт, и тебе его не остановить».
Из белого сияния вынырнула золотистая девятка.
«Нет, нет, нет!» — ему хотелось скорее проснуться, но прежде чем сознание вернулось к нему, Семёнов всё равно успел увидеть единицу, встающую рядом с девяткой.