Синий сапфир

Боже мой! Я пролетела во времени больше ста лет и даже этого не заметила, потому что наш поцелуй меня совершенно, целиком и полностью… поразил. Я имею ввиду, что некий тип, не будем указывать пальцем, вначале брюзжит и придирается к тебе, потом ты спасаешься бегством от преследования и защищаешься от людей с пистолетами, а затем – бац! – он заявляет, что ты нечто особенное, и целует тебя! А как Гидеон целуется!.. Я сразу же ощутила ревность ко всем тем девчонкам, с которыми он этому научился.

– Никого не видно. – Гидеон выглянул из исповедальни, а затем вышел в неф. – Отлично. Мы вернёмся в Темпл на автобусе.

Я со своего места растерянно уставилась на него. То есть он готов вернуться к текущим делам? После поцелуя (а лучше до него, но сейчас уже было слишком поздно) надо было бы, наверное, прояснить парочку основополагающих моментов? Был ли этот поцелуй своего рода объяснением в любви? Может быть, Гидеон и я теперь пара? Или мы просто немного пообнимались от нечего делать?

– В этом платье я в автобусе не поеду, – категорично заявила я и попыталась встать как можно более горделиво. Уж лучше я проглочу язык, чем задам ему один из тех вопросов, которые вертелись у меня в голове.

На мне было белое платье с синим сатиновым поясом и таким же бантом – наверняка писк моды в 1912 году, но совершенно не годное для поездки в общественном транспорте в двадцать первом веке. – Мы возьмём такси.

Гидеон повернулся ко мне, но возражать не стал. В своём сюртуке и брюках со стрелками он тоже, вероятно, не горел желанием проехаться в автобусе. При этом он смотрелся действительно хорошо, хотя его волосы уже не казались такими уложенными, как два часа назад, а падали на лоб растрёпанными прядями.

Я выбралась из исповедальни в неф и поёжилась. В церкви было страшно холодно. Или, может быть, я чувствовала холод оттого, что почти не спала три ночи подряд? Или из-за того, что только что произошло?

Наверное, за последние дни мой организм выбросил больше адреналина, чем за все предыдущие 16 лет, вместе взятые. Как много всего случилось и так мало было у меня времени на то, чтобы всё это обдумать! Моя голова, казалось, вот-вот лопнет от мыслей и эмоций. Была бы я персонажем комикса, надо моей головой сейчас бы наверняка плавал пузырь с огромным вопросительным знаком. И ещё с парочкой черепов.

Я призвала себя к порядку. Если Гидеон хочет вернуться к текущим делам – пожалуйста, я тоже могу это сделать.

– Окей, тогда пойдём отсюда, – сказала я надменно. – Мне холодно.

Я собиралась протиснуться мимо него, но он крепко ухватил меня за руку.

– Послушай, насчёт того, что только что… – Он замолчал, очевидно надеясь, что я продолжу фразу.

Но я, разумеется, не стала этого делать. Мне очень хотелось знать, что же он собирается мне сказать. Кроме того, у меня были трудности с дыханием – так близко ко мне он стоял.

– Этот поцелуй… Я… – Опять половина предложения. Но я тут же мысленно его продолжила.

«Я этого не хотел».

Да, понятно, но в таком случае не надо было этого делать, правда? Это было то же самое, как если поджечь, к примеру, занавеску, а потом удивиться, что в доме пожар! (Ну ладно, сравнение дурацкое). Я не собиралась ни на йоту облегчать его положение и смотрела на него холодно и выжидающе. То есть я пыталась смотреть на него холодно и выжидающе, но на самом деле, наверное, мой взгляд говорил «Я маленький Бэмби, пожалуйста, не стреляй в меня», и я ничего не могла с этим поделать. Не хватало ещё, чтоб моя нижняя губа задрожала!

«Я этого не хотел». Давай уже, скажи это!

Но Гидеон ничего такого не сказал. Он вытащил шпильку из моих спутанных волос (наверное, моя сложная укладка превратилась сейчас в воронье гнездо), взял прядь и стал наматывать себе на палец. Другой ладонью он принялся гладить моё лицо, а потом наклонился ко мне и поцеловал, на сей раз очень осторожно. Я закрыла глаза – и опять произошло то же самое: мой мозг отключился и снова стал испускать «Ох», «Хммм» и «Ещё!».

Правда, всего лишь в течение десяти секунд, потому что чей-то голос рядом со мной нервно произнёс:

– Что, опять?

От неожиданности я легонько оттолкнула Гидеона и уставилась прямо в морду водосточной фигурки, свисавшей вниз головой с хоров, под которыми мы стояли. Точнее говоря, это был призрак водосточной фигурки.

Гидеон выпустил мои волосы и сделал нейтральное лицо. О Боже! Что он теперь обо мне подумает? В его зелёных глазах читалось лёгкое отчуждение.

– Мне… мне показалось, что я что-то услышала, – пробормотала я.

– Окей, – протянул он, но тон был, по счастью, вполне дружелюбный.

– Ты услышала меня! – вскричал водосточный призрак. – Ты услышала меня! – Он был размером с кошку и с мордой как у кошки, но между большими рысиными ушами на его голове торчала пара кругленьких рожек, за спиной трепетали крылышки, а хвост был чешуйчатый, как у ящерицы, и с треугольником на конце. Этот хвост сейчас нервно хлестал во все стороны. – И ты меня видишь!

Я не ответила.

– Пойдём, пожалуй, – сказал Гидеон.