Синий бант

– Прекрасная пара, – из-за компьютеров послышалось бормотание. – Очень неплохо вместе смотрятся.

– Даже не сомневаюсь, – Муза поправила бантики на елке. – Вот только что с Тобольцевым и Ильей Юльевичем?

– А что с ними?

Авторы старательно делали вид, что не понимают заданного вопроса, но при этом упорно прятались за мониторами.

Муза положила листы на стол, подошла к вазочке с печеньями и захрустела тоненьким крекером.

– Вы вообще представляете, как Иван переживет тот факт, что за его дочерью ухаживает сын Ильи? Я уже молчу про реакцию нашего бизнесмена на дочь Дуни и Тобольцева.

В комнате повисла пауза. Слышался только хруст крекера.

– Ну, вообще тут… – тщательно подбирал слова один из Авторов.

– Главное, чтобы МайМихална не узнала, что это дочка бывшей Ильи! – выпалил второй. – А то будет такое…

И оба сочинителя обменялись понимающими улыбками.

– Вот-вот! Будет! – подтвердила Муза. – И кстати, это чья идея была назвать мальчика Ильей? Как-то не верится, что счастливого отца.

– Нет-нет, Илья Юльевич тут не при чем! Он вообще хотел Сережей, это все Майя, это она!

– И авторы не имеют к этому никакого отношения?

– Никакого! – хором ответили Авторы и для подтверждения своих слов один замотал головой вправо-влево, а другой – вверх-вниз.

– Ну а как же эти ваши игры с инициалами: два ИИ и одна ТТ? – Муза явно наслаждалась разговором.

– А…м-м-м… кхм…

Дальше последовал красноречивый жест «разведенные в стороны руки», выполненный синхронно.

– Ясно. Я бы сказала, что это вообще что-то алгебраическое:

2ИИ + ТТ.

И все же… как вы себе представляете Ваню, Дуню, Илью и Майю в такой ситуации?

– Пока с трудом, – признались Авторы. – Но мы очень-очень представляем себе двух ИИ и одну ТТ вместе. Они необыкновенные!

– И он пианист? – Муза устроилась на подоконнике рядом с елочкой и накручивала на указательный палец рыжую прядь.

– Похоже, да. Мы вообще думали – либо скрипач, либо гений бизнеса, но…

– Но гены Михаила Львовича оказались сильнее, – послышалось утвердительное со стороны подоконника.

Авторы вздохнули.

– Ладно, раз уж пианист… бедный Илья Юльевич, вы все же умудрились поставить ему шах и мат, ловите клип на мониторы, – Муза почесала кончик носа, поправила полосатый гольф на ноге и добавила: – Илья-то ладно… а вот Тоболу за что такое счастье?

Но Авторы уже не слышали. Они были заняты просмотром клипа. В комнате на чердаке играла музыка Рахманинова. Фрагмент фортепианного концерта номер два. И параллельно шла оживленная переписка.

– Ты видела? Руки видела?

– Да, руки уникальные.

– Он даже не нажимает на клавиши. Он их словно гладит, извлекая звуки. А ведь клавиши тугие.

– Я не понимаю, как у него так получается. Потрясающе.

– Это ведь он, да? Это же Юня.

– Да-а-а))) наш сына)))

Все исчезло. Остались только музыка, руки пианиста и снег за окном. Да Муза, которая в ожидании авторских идей сидела на подоконнике и листала папку «А что же дальше?». В папке было девять рассказов.

Все хорошо

– Илья Юльевич, в стране кризис. За полгода обанкротились три крупнейших компании, банки закрываются. Кредит на такую огромную сумму нам не дадут.

– Готовьте заявку.

– Илья Юльевич, да даже если дадут, это самоубийство, мы не погасим. Мы и так на грани.

– Готовьте заявку.

Чайки… Каждое утро он завтракал на пятнадцатом этаже отеля, сидел на открытой веранде, смотрел на горы, море и чаек. Пил чай.

Чайки были необыкновенно красивыми. Илья впервые в жизни их рассмотрел. В небе птицы казались маленькими, но мощными самолетами. Особенно потрясающе смотрелось, когда они, словно гимнасты, вытянув в струнку ноги, планировали, широко расправив крылья. Белые чайки-самолеты.

– Мне нужна вся информация по данному объекту.

– Это госзаказ. Нам его не дадут. Там сидят свои компании. Это огромные деньги, Илья Юльевич…

– Вся информация по объекту и вся информация о тех компаниях, которые претендуют на его получение.

Ездить на море в несезон – в этом есть своя прелесть. На треть заполненный отель, тишина, спокойствие. Илья даже не подозревал, насколько ему нужна была тишина. Прогулки по пустынному пляжу. Шум волн. Как они размеренно накатывают на берег, а потом неторопливо отступают. И воздух. Совершенно не такой, как в Москве. Несколько дней несезона. И крепкого сна.