После развала СССР Америка осталась единственной супердержавой и решила, что она как победитель в холодной войне имеет право продвигать свои интересы по всему миру любыми доступными ей способами. Естественно, под национальными интересами понимались интересы американских финансово-промышленных корпораций, которые, не встречая сопротивления, стали распространять свое влияние по всему миру. Набор средств, доступных для их поддержки, был достаточно широк и включал в себя довольно изящные и, на первый взгляд, вполне справедливые механизмы, способные вовлечь в орбиту национальных интересов США любую страну.
Кроме Северной Кореи и нищего в то время Китая не было никого, кто бы мог отрицать право Вашингтона на глобальное лидерство, ведь он низверг тиранию и принес порабощенным народам социалистического лагеря свободу и демократию. Даже десяток стран, ставших независимыми после распада СССР, смотрел на Америку с надеждой и почти детской любовью. Но то ли из лени, то ли для простоты, а скорее всего, по слабоумию американские президенты, стоявшие в то время у руля, остановились всего на двух инструментах в проведении своей глобальной политики. Первым из них был доллар, беспрекословно занявший ключевое место в мировой финансовой системе и обеспечивший американским корпорациям беспрепятственную экспансию во всем мире. Второй инструмент был чисто политическим и представлял собой глобальную политику по продвижению «демократии», которая заключалась в смене режимов, препятствовавших распространению влияния Америки. Помимо ни к чему не обязывающей демагогии о свободном рынке и демократии, базой в обоих случаях служила военная мощь США, которая после развала СССР в отсутствие глобальных угроз и достойного противника продолжала нарастать.
Некоторое время все шло более-менее гладко. Доллар печатался в неимоверных количествах, при каждом президенте добавляя к национальному долгу США по несколько триллионов. Неугодные правительства свергались в результате спонсированных Вашингтоном цветных революций, а если не получалось, то в ход шли прямые военные интервенции. Видя, что Россия, как в зловонной трясине, увязла в подброшенных ей американскими консультантами либеральных «реформах» и ей не до внешнеполитических баталий, Америка просто списала Москву со счетов, совсем перестав обращать внимание на ее мнение, а заодно и на мнение ООН.
Эта похожая на окончательный триумф Америки ситуация продолжалась почти пятнадцать лет. Тогда всем казалось, что либерал-глобалисты окончательно победили и на пути к мировому господству США они уже не встретят серьезных препятствий. Но в одно прекрасное утро очередной американский Президент выглянул в окно и увидел, что мир изменился. Еще недавно нищая Россия с разлагающейся экономикой, развалившейся армией и неэффективной системой государственной власти под шумок устроенной Госдепом на Украине цветной революции присоединила себе Крым. Через год в Сирии откуда-то взявшиеся у русских современные боевые самолеты своими точными бомбовыми ударами вышибли дух из поддерживаемой ЦРУ оппозиции, остановили ее наступление на Дамаск и спасли страну от развала. Еще большее удивление и даже панику вызвали залпы крылатых ракет по террористам с кораблей, расположенных за тысячу километров от районов боевых действий. «Калибр»... Президент хорошо помнил название этого русского оружия, ведь они были современнее и мощнее американских «Томагавков», которые стояли на вооружении без модернизации уже десятки лет.
Внезапно продемонстрированная мощь российской армии, а главное, способность и желание ее применить для защиты своих интересов оказались тогда настоящим шоком для Вашингтона.
Следующим сюрпризом стал Китай, как-то незаметно занявший вторую строчку в рейтинге самых мощных экономик мира и громко и уверенно заявивший о своих претензиях на лидерство в Тихоокеанском регионе.
Но самым пугающим в новом геополитическом раскладе было то, что Америку в мире перестали бояться, значит через пару лет ее начнут игнорировать, а со временем и вовсе презирать. Это могло означать только одно – потерю глобального политического влияния, а с ним потерю платформы, на которой покоилось благополучие американских корпораций.