Синее море

Ш е в ч и к (сконфуженно откладывает гитару). Ты каким ветром? (Подозрительно.) Он на коллегии Губнаробраза.

В о л к о в и ч. Что ты говоришь? А я подумал, что он еще на колокольне!

Ш е в ч и к. Ты откуда знаешь?

В о л к о в и ч. Я, голубчик, обязан все знать.

Ш е в ч и к. Понимаю, понимаю, понимаю, Митя, но ты напрасно. Он на заседании. Да, вот так. (Официально.) Вам что угодно, товарищ Волкович?

В о л к о в и ч. А мне ничего не угодно, товарищ Шевчик. Сколько билетиков ты прислал мне?

Ш е в ч и к. На сегодня?

В о л к о в и ч. Нет, на вчера.

Ш е в ч и к (подбрасывает щепки в печурку). На улице, понимаешь, теплынь, а тут, понимаешь, промозгло, как в леднике. (Подошел к столу, роется в ворохе бумаг.) Так-так, значит, — на сегодня. На сегодня, на сегодня… В Чека — двадцать пять, тебе — семь. Согласно требованию и по списку. Но, может быть, Митенька, ты хочешь получить еще?

В о л к о в и ч. Мазила! Мы взяток не берем! И если хочешь знать, эти билетики на сегодня нам вовсе не нужны.

Ш е в ч и к. П-почему?

В о л к о в и ч. А вот это не твоего ума дело. Куришь?

Ш е в ч и к. Н-нет.

В о л к о в и ч. Кури.

Ш е в ч и к. Ого. Папиросы высшего сорта. Лаферм.

В о л к о в и ч. Кури, кури. И знаешь, кому надо передать эти билетики?

Ш е в ч и к (поперхнувшись от дыма). Право, не знаю.

В о л к о в и ч. Красота! Бывшему офицерью из артдивизиона. Знаешь таких?

Ш е в ч и к. Ага.

В о л к о в и ч. Ну вот и договорились. Кроме того, тебе придется самому заглянуть в театр и переписать точно, кто из них был. Ясно?

Шевчик рывком затянулся и тут же закашлялся до слез.

Да-а, курить ты не мастак. (В задумчивости покачивается на носках, зажав папиросу в углу рта и пуская кольца дыма.) Странное дело… В общем, сидели когда-то рядком за партой три неразлучных мушкетера — Сережка, Миша Яловкин, я… И вот… Смешно мне с ними. Как были гимназистами, так и остались гимназистами. Да не пыжься ты, брось папироску, пока не стошнил.

Ш е в ч и к (с облегчением отплевываясь в носовой платок). Ты, Мить, молодец, курил еще до революции.

В о л к о в и ч. С третьего класса. А гимназии, между прочим, уже давно нет.

Ш е в ч и к (уныло). Нету, Митя. Школа второй ступени.

В о л к о в и ч. Малинников по-прежнему витийствует?

Ш е в ч и к. А что ему делается, у него на уроках — как в старое время. Обносился немного, кокарду снял с фуражки и с сумкой для пайка не расстается, а так все прежнее.

В о л к о в и ч. Зубрите про царей?

Ш е в ч и к. Тебе легко говорить, а мне кончать надо. Я только в университет хочу, как и Сережка.

В о л к о в и ч. Сомневаюсь чтоб.

Ш е в ч и к. Верно. Не подхожу по признакам происхождения.

В о л к о в и ч. Это хорошо, что понимаешь суровый закон революции. Классовый подход. Как здоровье папаши?

Ш е в ч и к (хмуро). Болеет.

В о л к о в и ч. А то надо бы мне пофасонистее френчик соорудить.

Ш е в ч и к. Это он как раз может, Мить, хотя частных заказов не берет.

В о л к о в и ч. Ах ты! Не берет?

Ш е в ч и к. Теперь он не на себя, а исключительно на советскую власть работает. Но у тебя, Митюша, возьмет, как у моего друга. Он тебя исключительно уважает.

В о л к о в и ч. Да ты что, шуток не понимаешь? Я на казенном обмундировании, шишка стоеросовая!

Входит  М и ш а  Я л о в к и н.

М и ш а (как-то мимо Волковича). Здоро́во.

В о л к о в и ч. Привет.

М и ш а (Шевчику). Сергей просил передать, что он пошел в Наробраз и чтобы ты его ждал.

Ш е в ч и к. Невозможно быть управляющим делами, когда заведующий исчезает неведомо куда и я срываю заседание театральной секции, не говоря уже о том, что не знаю, как быть с гарнитуром, из-за которого идет драка у музея с театром, а у меня никаких распоряжений нет.

Входит  С а м а р о в - С т р у й с к и й.

С а м а р о в - С т р у й с к и й. Считайте, что дело с гарнитурчиком я проиграл. Товарищ Малинников, Дмитрий Васильевич, вдвинет его в свой морозильник для обозрения времен и будет торжествовать победу. А кто ходит в его музей? Народ ломится в театр. (В сторону Волковича.) Здравствуйте, молодой товарищ.

В о л к о в и ч. Привет.

С а м а р о в - С т р у й с к и й. Вижу в вас, так сказать, представителя лучшей части нашего, так сказать, массового зрителя и спрошу: вы против таких пьес, как «Тетка Чарлея», «Трильби», «Дни нашей жизни», «Измена» Сумбатова?

В о л к о в и ч. Да нет. Нормальные пьесы.

С а м а р о в - С т р у й с к и й. Вот! Слышали, Шевчик?

Ш е в ч и к. Что Шевчик? Что Шевчик? Я не знаю, какая муха укусила Сергея, но, вернувшись из Москвы, он буквально заболел Мейерхольдом.