Синдром самозванца

Оказывается, когда Соня была бортпроводницей – а я подозревал! – на одном из рейсов она познакомилась с женщиной, которая везла толпу детей в Америку. Соня тогда еще не знала, что это – потенциальные дети для усыновления гражданами Америки. Согласно действовавшей на тот период программе усыновления, детишек возили познакомиться с возможными родителями и посмотреть: как ребятам с ними, комфортно или нет? Дел на месяц, дети счастливы, и, как правило, все проходило хорошо. После принятия закона о запрете усыновления иностранцами российских сирот практика почти полностью прекратилась, за исключением ситуаций, когда сирот берут в семью родственники или граждане с двойным гражданством. Ни то, ни другое законом прямо не запрещено, но и не разрешено, поэтому теперь эта процедура в разы сложнее, проходит через суд, но все же возможность забрать ребенка за границу есть. И дети продолжают ездить к будущим приемным родителям. Только сейчас их намного меньше.

– За этот год у нас есть только одно удочерение, – сказала Соня. – Это был какой-то кошмар. Ребенок-инвалид. Она обречена была на интернат с ужасными условиями. Мы бились два года, но смогли. Сейчас девочка уже дома, в штате Делавэр. Ее приемные родители – просто небесные создания.

– Такая практика не только в России, – ответил я. – Я помню, когда обсуждался этот закон, после трагедии с Димой Яковлевым. Люди есть хорошие. Но есть и плохие. И не только русские дети пострадали от приемных родителей. И не только Россия запретила иностранцам усыновлять детей.

– По моему мнению – бред, – возмущалась Соня. – У нас тысячи детей в детдомах. Усыновлений раз-два и обчелся. А чего говорить про инвалидов? Если и усыновляют, то здоровых.

– Ситуация непростая, да…

– Ну, тем не менее волонтеру всегда есть где разгуляться, – улыбнулась Соня. – И теперь я помогаю в трех интернатах для сирот. Вот, выяснилось, что новоприбывшие детки без одежды.

– Так вы это все в детский дом?

– Да.

– За свои деньги?

– Я пробовала собирать, – объяснила Соня, – но вы не поверите, как много душевных сил уходит на то, чтобы взять у людей деньги. Потом же отчитываться! У нас есть ящик для пожертвований, да только там без напоминаний совсем грустно.

Нам принесли еду. Я заказал себе говяжий стейк с грибами, а Соня – салат с тунцом с какими-то ярко пахнущими травами. Она щедро посыпала блюдо перцем, запах стал еще соблазнительнее. Мясо, кстати, было шикарное, сочное, прожарки «медиум», красноватое. Такое должно таять во рту, и оно таяло. Не хватало бокала вина, но я за рулем и впереди важное дело.

– У меня дилемма, – сказала Соня, прожевав салатный листик с кусочком розового тунца. – Вот оставить этот ящик и просто выгребать, что туда кладут? Или писать письма раз в месяц с предложением скинуться?

– Ну, второе кто-то может расценить как вымогательство, – сказал я. – Я бы на вашем месте оставил затею со сборами. Можно разместить информацию о доступных способах и отстать от людей. Были бы ярые желающие, они бы дали о себе знать. Таких нет?

Соня покачала головой.

– Ну вот вам и ответ. Это же ваш выбор. На вашем месте я прекратил бы рассчитывать на сборы.

– Я думаю, вы правы, – сказала она и насадила на вилку махонькую помидорку. – Давайте поговорим о вашем вопросе. Я так понимаю, вас беспокоят мои слова о расторжении договора?

– Да, – ответил я.

Говорить я не торопился. Отрезал тонкий кусок мяса, окунул в грибной соус, наколол сверху еще полоску шампиньона и закинул в рот. Было так вкусно, что захотелось застонать. Но я сдержался и молча жевал, глядя на Соню.

– Ну, я еще ничего не решила, – сказала Соня. – А что решили вы?

– Я не буду ничего объяснять, – ответил я, прожевав. – И как вы видите, ситуация не разгоняется. Потому что там нечему разгоняться.

– Вы как Паша, – улыбнулась Соня. – Не считаете нужным доказывать свою невиновность. И попадаете в его же ситуацию. Гордое и молчаливое забвение. Поймите, Виктор, не от меня зависит, что будет дальше. Если ситуация начнет раскручиваться в сторону угрозы репутации, у меня не будет другого выхода.

– Но пока она туда не раскручивается, верно?

– Пока нет, – согласилась Соня и отодвинула тарелку с недоеденным салатом. Взяла чашку с кофе.

Я бы не расстался со своим стейком никогда, до самой смерти. Тем более что до сытости еще далеко, а так вкусно приготовленное мяско я давно не ел.

Да и Соня не наелась – ну, может, два листика латука сжевала, е-мое. Зачем звать парня на обед, если стесняешься при нем нормально поесть? Дожили.

– И до тех пор работаем? – спросил я и снова закинул кусок мяса в рот. На этот раз побольше, вдруг и меня заставят остановиться. Или, чего страшнее, отберут.

– До тех пор работаем, – ответила Соня и, неравномерно прищурившись, отпила маленький глоточек кофе. – Витя, как вы?

Я прожевал кусок мясо и кивнул. Мол, нормально.

Диана ехала всю дорогу надутая как жаба. Она отказывалась разговаривать со мной, что бы я ни пытался ей впарить. Она обиделась, что я посмел манипулировать ею, и обиделась, что я не выдаю ей то, что собираюсь сказать Отлучному.