Синдром самозванца

Из фокуса внимания правоохранительной машины грамотно выведены улики, которые могут доказать непричастность подсудимого или хотя бы зародить сомнения в его виновности. Состав преступления есть, субъект заменяем. В руках полиции молчаливый подозреваемый, который не будет спорить. Никаких улик, никаких логических дыр он не покажет адвокату, не сделает ничего, чтобы себя защитить. Он нем как рыба, ленивый следователь радостно потирает руки, судья недоумевает. Но ничего не делает, потому что всем плевать. Общественность давит. Кукловод ликует. Сыграно гениально. И у этой партии еще есть ходы.

Что есть ключ… Да почему же ключ?! Почему не кусочек пазла, не утраченный символ, не пропавшая нота из мелодии? Ладно, пусть будет ключ. Что он?..

Следовало подумать об этом накануне. Меня никто сюда не гнал, я мог сломать себе мозги дома и до посинения гонять в голове нестыковки, которых валом в деле, они не прикрыты ничем. Это вам не грузди под осенними листьями, это самое настоящее дерьмо на асфальте – видят все, но никто не убирает. В какой из этих кучек ключик?

Блин, зря я поторопился. Мне надо было все взвесить и оценить, прикинуть и поиграться словами, строить и перестраивать эти конструкции, может быть, я увидел бы «красную линию», потому что там по-любому есть изъян, есть капкан. Я очень близко к нему.

Что же ключ?

Трусики жертв? Почему Паша хранил только трусики, принадлежавшие жертвам? Если все так, как говорит его жена, то там должно быть и нижнее белье других женщин, не только жертв. Тогда где остальные? Отдал жене, та и выбросила? Ритуалистика в «открытом» браке имеет смысл, если у процесса есть начало и конец. Однако концовку нам не рассказали, потому что ее никто не придумал для них. И Кира стала, не стесняясь, говорить о нижнем белье практически в присутствии дочери – какая девочка откажет себе в удовольствии погреть уши, слушая взрослые разговоры, тем более про папу, который в тюрьме? И какая мать об этом не знает? Любая знает, и будь это правдой, она бы рассказала нам все шепотом, а предварительно убедилась бы, что дочь в наушниках за двумя закрытыми дверями. Но поскольку это ложь, она даже хотела, чтобы кто-то слышал.

Ручка «Паркер» – зачем светиться, когда ты только что совершил убийство? Я спрашивал об этом у Федорова, второго пилота на рейсе в Иркутск, и что он мне сказал? Что ни о какой ручке Паша не говорил, а сам он ничего об этом не знает. Тогда, получается, это не ключик. Что ни следствие, ни детектив не выяснили о той ночи и той ситуации с чертовой ручкой? Почему не получилось размотать эту нитку?

Ночь с Тумановым в Лос-Анджелесе. Странная ситуация, которая ни в какое сравнение с трусиками не идет. Есть человек, который готов подтвердить алиби Отлучного. Да, это было бы не очень приятно – заявить, что пилоты летают вместе не только в кабине самолета. Но парень был готов оклеветать себя. И Паша ему не позволил – почему? Разве стоит час (ну ладно, день-неделя-месяц) позора пожизненного лишения свободы? Да нет конечно! Ключ? Почему нет.

А может быть, я вообще не там рою? Может быть, я вообще не туда смотрю? Может быть, я, черт возьми, совсем не туда ткнул? Может, я вообще не прав, к чертовой матери? Ох, правы те, кто называют профайлинг раскладыванием карт таро. Это чистой воды гадание. Чистейшей.

Я открыл глаза. Посмотрел на настенные часы. Прошло десять минут.

Павел молчал. Диана молчала.

Они оба смотрели на меня и, кажется, даже не дышали.

В глазах Павла появилось маленькая, крохотная искорка. Красивое молодое лицо было все так же угрюмо и безжизненно, как будто из него выкачали всю радость, но что-то все же осталось. Какая-то пылинка с положительным зарядом. И он берег ее, опирался на нее, чтобы выпустить сейчас.

Замочная скважина, ключ. Какой же я идиот. Все ведь очевидно.

– Трусики жертв, – сказал я.

Павел Отлучный зарыдал.

Расшифровка интервью

Москва, дата записи: март 2023 года

– Давайте уточним: ваш разлад с Дианой произошел после встречи с Отлучным, верно? В тот день вы совершили роковую ошибку, которая привела к трагедии?

– Это была цепь ошибок. С самого начала.

– Звучит так, как будто вы все же могли это предотвратить.