Синдром Л

Но не обрадовался я. А чему? Тому, что они такие экзотические подарки своей особо ценной агентуре делают? Только напомнили мне, кто я есть такой. А Музиля все равно новое поколение читать не будет… Вот тебе, например, понравилось?

– Нет, – честно сказала я. – Не одолела. Не увлекло. Не то что Солженицын, Войнович или Бастрыкин. Из Отмененного Времени. Это все про нас. А Музиль…

– Ничего ты не понимаешь, – рассердился Фазер. – Музиль тоже про нас…

Я нарочно его провоцировала. И обрадовалась нормальной реакции. Значит, все в порядке.

– Давай, пап, разойдемся на сегодня.

– Нет, ты дослушай. Осталось мало. И про твоего ненаглядного сейчас услышишь такое… Так вот. Во-первых, почему ты меня не предупредила? Не сказала, как его фамилия?

– Да как-то ни к чему было. А что такого необычного в его фамилии?

– Да ничего. Но только странность состоит в том, что того капитана, который тебя спасал, рискуя жизнью, тоже звали Александр Ганкин. Твой возлюбленный утверждает, что ни в какую банду не проникал и никакого Рустама не изображал. Что ты вдруг побледнела?

– Да… я…он… Рустама не изображал?

– Ну, да, кажется, его Рустамом звали, бандита, под видом которого капитан этот, Ганкин, в банду попал. А может, я и путаю уже. Но какое-то такое имя, восточное.

– Имя восточное… ну ладно, пап, я пойду, а?

– Еще секунду подожди. Так вот. Я стал по поводу Ганкина пытаться прояснить ситуацию, понять, кто передо мной. И тут вдруг твой жених ни с того ни сего начинает мне Музиля декламировать!

– Не может быть! То самое место?

– Ну, в том-то и дело! То есть получается, что его Сергуткин прислал!

– Я в шоке, пап. И что – что он тебе передал от начальства своего?

– Да в том-то и дело, что ничего. И еще. Там контрольный подвопрос предусмотрен: как Музиль сначала хотел назвать свой роман? Так вот, не знал ответа твой без пяти минут благоверный, не знал! А ведь ранний вариант названия был такой… говорящий. «Шпион»!

– А, вот видишь, я так и знала, что-то здесь не так. Загадка какая-то. Не верю, что мой Саша связным к тебе послан. Он-то сам как объясняет все это?

– Да какую-то чушь бормочет. Про сны какие-то. Про ложную память, про Синдром Л. Но я плохо слушал. Так разозлился, контроль над собой утратил. Ну ты видела. Прогнал его.

Фазер говорил теперь почти извиняющимся тоном. Уже вроде ощущал неловкость за то, что выгнал человека.

– То есть Саша вообще ничего не требовал от тебя? Никаких заданий не давал?

– Сегодня не требует, а завтра потребует… Тут на днях снова корейский президент приезжает, да не один, а вместе с генеральными секретарями Евросоюза и Азиасоюза. Будут добиваться от наших властей соблюдения обязательств по окружающей среде. А то, говорят, вы очень сорите сильно – больше, чем все остальные, вместе взятые. При том, что промышленность у вас наполовину стоит. Представь, заставят меня там от имени диссидентов заявить: отстаньте вы от нас с этой вашей гребаной средой. Дескать, не до того нам. У нас голод. Не учите нас жить, а лучше помогите материально – жратвы побольше дайте. А не дадите, мы вам такую среду устроим…

– Ну ладно, папа, не фантазируй! Никто пока ничего подобного от тебя не просит. Будем надеяться, и не попросит.

На этом я попрощалась, пожелала Фазеру спокойной ночи, якобы спать пошла. А сама уселась на кровати в своей комнате и думаю: как все-таки скверно, как нехорошо. Все дело жизни отца перечеркнуто. Ставлю себя на его место: хотелось бы мне жить после этого? Ответ ясен: нет. Эх, отомстить бы за него. Взять «парабеллум» и негодяев этих…

Хотя бесполезно: запас негодяев у них бесконечен… Но приятно было бы… Большой вопрос, что все это для нас с Сашей моим означает? Тоже явно ничего хорошего.

Я тихонько вышла посмотреть, что происходит в квартире. Свет был погашен. Подошла к спальне, заглянула тихонько. При лунном свете, проникающем в окно, было видно, что он спит теперь нормально, на боку, как обычно. Посапывает мирно. Но мне так стало жалко его, остро захотелось, как в детстве, подбежать, прижаться, пропищать: папа, я соскучилась… Подошла на цыпочках, одеяло поправила.

Вернулась к себе и снова набрала Сашин номер. Он не спал, как я и думала, сразу откликнулся. Но голос был очень странный.

– Ну что, рассказал тебе твой Фазер про меня ужасы?

– Ну да, рассказал… Но вообще тут у нас такое было…

– О, у меня тоже кое-что… тут… случилось.

– Ты меня пугаешь… С тобой точно все в порядке? Мне кажется, тебе нехорошо…

– А как мне может быть хорошо? Я вот сижу, Музиля вашего читаю. И как раз по этому поводу еще одну отличную цитату нашел. Слушай:

«Мне нехорошо! – заявил он. Это была старая, укоренившаяся формула, означавшая, что ему хочется выпить рюмочку». Я рассмеялась. Действительно – про нас. Может, стоит все-таки сделать усилие, прочитать этого «Человека без свойств»?