Синдром

— После, — выдавил глухо. — Нас ранило. Меня — сильно. Его… Еще сильней. Раны… Загноились. Черные ублюдки нашли нас на третий день. Я не мог… — его снова начало скручивать, но он все-таки закончил сквозь слезы: — Лучше я, чем они. Мы так думали.

На ум пришла история неудачной военной операции Армии США в Магадишо. Белл и Дуо не могли в ней участвовать, она случилась еще в девяностых. Но кадры издевательств над телами американских солдат и взятого в плен пилота нет-нет да и всплывали в сети как пример бесчеловечности войны.

А потом пришла злость. В отличие от многих своих коллег по актерскому цеху, Ирвин никогда не принимал участия ни в каких политических акциях. По его распоряжению Макс жестко отказывал и демократам, и республиканцам, и не важно, требовалось ли просто надеть кепку с логотипом партии или сходить на прием в Белый дом. Ирвин делал анонимные пожертвования в благотворительные фонды, регулярно наведывался в детские больницы и дома престарелых. Но не хотел иметь ничего общего с политиками, одним росчерком пера повергавшими в хаос целые страны и посылающими на верную смерть своих сограждан, маскируя реализацию своих планов под громкими названиями “миссий по принуждению к миру”.

Ирвин развернулся к Беллу и обнял его обеими руками. Он просто не мог представить, что почувствовал бы, окажись на месте Брендона. Не знал, какое принял бы решение. И не был уверен, что не было бы проще и легче оставить все как есть. Понадеяться, что их спасут или что за них потребуют выкуп — ведь мертвыми они точно ничего не будут стоить. Наверное, у Ирвина не хватило бы духа самому решить судьбу другого человека.

Он был готов, что Белл оттолкнет его, и тот действительно попытался, но как-то слишком слабо, чтобы ему поверить. А потом… Брендон обхватил его руками, уткнулся в плечо и дал волю слезам — настоящим, не той истерике, что была с ним раньше. А когда те кончились, Белл заговорил снова.

— Вертолет… — Ирвин не понял сначала, что не ослышался, но Брендон повторил: — Вертолет прилетел через полчаса. Я должен был подождать двадцать шесть гребаных минут.

Ирвин лишь крепче сжал Белла, хотя уже понял, почему тот так морщился в кабинете. И теперь догадывался, откуда пристрастие к закрытой одеждой. Белл прятал под ней шрамы, оставшиеся от ранений. Время оказалось безвластным и над телесными, а не только над душевными повреждениями.

Эту операцию наверняка поминутно изучили во время трибунала. Раз Белла не осудили за убийство, значит…

Догадка окатила Ирвина горячей волной. Сильнейшие ранения, заражение крови… Судмедэксперты, похоже, не смогли доказать, что именно стало причиной смерти. Вернее, военные судьи не пришли к однозначному мнению о том, убил ли Дуо Белл, или тот уже был мертв.

Вот только для самого Белла выводы медиков и вердикт судей ничего не значил. Он так и остался там, окруженный десятками врагов. С мертвым Эр-Два на руках, испачканный в его крови, смотрит на садящийся вертолет.

На языке вертелся лишь один вопрос: почему он ждал эти двадцать шесть минут, а не воспользовался ножом снова, чтобы избавить от страданий уже себя. Но Ирвин не мог заставить себя его произнести.

Прошло немало времени, прежде чем Белл перестал тяжело дышать и вздрагивать. Его иногда било легкими судорогами, но это была уже ерунда. А потом он наконец отстранился.

— Извини, — сказал он уже почти обычным своим голосом. — Я не должен был. Думаю, тебе лучше уйти.

Было совершенно не понятно, что именно “не должен был” Белл: рассказывать свою страшную историю, плакать у него на плече или позволять себя целовать. И тем более не понятно, какого черта он теперь гнал Ирвина прочь.

— Эр-Два больше нет, — медленно сказал Ирвин. — И он заслужил, чтобы его уже отпустили. Так для кого будет лучше, если я уйду?

Брендон посмотрел на него удивленно.

— Для тебя, — ответил он коротко.

— Я не собираюсь отбирать его у тебя, — Ирвин поднял уроненную Беллом фотографию, положил ее на тумбочку. Вряд ли армейские психиатры докопались до этого, но он был уверен: в “плохие” ночи Белл снова защищает тело Дуо от надругательств. Для этого и нож в кровати, поэтому всегда горит свет. — Если Кайл зассыт в последний момент и отменит встречу, я тебе скажу, — он с трудом поднялся, потому что затекли ноги, и медленно пошел к выходу.

Надо было убираться отсюда, пока Белл не сказал еще чего-нибудь. Ирвин опасался, что не выдержит, набросится на него с кулаками. Ярость горьким ядом отравила душу и затуманила мозги. Черт возьми, он просто хотел помочь преодолеть кризис. Выслушать, не дать сорваться в очередной приступ. Да и вообще весь этот разговор о чувствах начал не Ирвин! Это Белл полвечера задавал вопрос за вопросом, бесцеремонно залезая в душу. А потом вышвырнул Ирвина, как использованную вещь, собираясь и дальше упиваться чувством давней вины. Да от Дуо и скелета уже не осталось, и срок давности судебного дела истек!

Глава 12

— До завтра, Босс, — Боб с явной тоской посмотрел на Белла, усевшегося за руль, и вернулся к полировке Бентли.