Симулятор убийств

– Я… – Она не знала, что отвечать. Не знала, сколько времени это заняло, но постепенно мир перестал кружиться. Голова была легкая – как в детстве, когда отец качал ее на качелях, а потом останавливал и казалось, все вокруг летает вверх-вниз, так что приходилось ступать осторожно, чтобы не упасть.

Она пошатнулась и схватила Гектора за руку.

– Я должна его увидеть.

– Не надо, – возразил он. – Там не на что смотреть.

– Нет, я должна.

Она сделала шаг вперед. С трудом устояла и шагнула снова. Потом еще раз и еще. До тех пор, пока не оказалась перед баком, где плавало тело ее мужа. Харриса.

Его лицо было похоже на маску. На череп. Его как будто долгие годы морили голодом. Голова Харриса была совершенно лысой. Скальп облепляли электроды. Она положила ладонь ему на макушку, ощутила покалывание щетины и отдернула руку. Погладила его по щеке. Щека тоже кололась.

У него росли волосы. Он был жив.

Но как такое возможно? Она заглянула в бак. То, что она там увидела, запечатлелось в ее мозгу на веки вечные, – судя по тому, что плавало в баке, Харрис никак не мог быть жив. По крайней мере, по-настоящему. Она подержала руку под его ноздрями и почувствовала дыхание. Поглядела на Гектора со слезами на глазах.

– Он что… – пробормотал Гектор.

Кэсси кивнула.

С самого начала ей казалось странным, что полиция Терры+ приехала к ее дому раньше, чем обычная. Теперь она получила этому объяснение. Лейк жертвовал десятки миллионов на нужды ПТП. Продавил закон 486–16. ПТП приехала расследовать пожар по адресу 44 Оттер-Крик-драйв. Они забрали тело Харриса Уэста для Криспина Лейка, чтобы использовать как донора.

Кэсси присела на корточки и заглянула под цилиндр, в котором покоилась голова Харриса. От него к полу бежал провод, выходивший у Харриса из затылка. Именно провод, а не трубка с жидкостью, как у Эли. Харрис не получал никакого анестетика. Он дышал, но, судя по тому, что Кэсси увидела в баке, по руинам его тела, это дыхание ничего не означало. Харрис Уэст был мертв.

– Вот что они собирались сделать с Эли, – сказала Кэсси. Она провела ладонью по щеке мужа. Слеза упала ему на губы. Потом еще одна. И еще.

– Я не знала, – прошептала она. – Мне очень, очень жаль. Я люблю тебя. И буду любить. Вечно.

Она потянулась к проводу, выходившему из затылка ее мужа. И услышала знакомый голос:

– Сделаете это, и девочка умрет.

В дверях зала стоял Криспин Лейк.

Кэсси выпрямилась. Шагнула к нему, готовая вцепиться Лейку в глотку. А потом увидела у него в руке пистолет, направленный на Эли, и замерла.

– Криспин, – сказал Уайетт. – Что, бога ради, ты натворил?

– Бог тут совершенно ни при чем, – ответил тот. – У него на такое не хватило бы смелости.

– Вы устроили Инферно, – сказала Кэсси. – Вы похитили Харриса. Вы украли мою жизнь.

– Я сделал это с согласия вашего мужа, – возразил Лейк.

– Он не знал, что вы выставите его чудовищем. Не знал, что вы собираетесь использовать его так.

– Он дал мне разрешение использовать его, как я пожелаю, – ответил Лейк. – Неважно, согласны вы с этим или нет. Харрис не чувствует боли. Ему все равно, что происходит с ним и что люди о нем думают. Это идеальное состояние. Только подумайте, чего мы смогли добиться. Он в такой же степени ответственен за «Тейю», как мы все. Он самый знаменитый краденый мозг со времен Виктора Франкенштейна и его маленького эксперимента.

– И, как Франкенштейн, вы создали монстра.

– Но я сделал на нем куда больше денег, чем бедняжка Мэри Шелли.

– Вы похитили Харриса! – яростно воскликнула Кэсси. – Вы похитили всю мою жизнь.

– Я не принуждал Харриса соглашаться на мои условия. Знаете, сколько его имя стоит сейчас? Сколько людей воспользовались им и заработали на нем?

– И сколько умерли, чтобы это случилось?

– Если вы меня спрашиваете, то я считаю, что сделка была честной.

– Что вы ему пообещали?

– Я положил десять миллионов долларов на счет прямого наследника Харриса. Мы договорились, что, если он умрет так, как я скажу, а не как предопределил для него Господь, – продолжал Лейк, – деньги пролежат на счету нетронутыми десять лет с его смерти, после чего наследник получит их, если не будет обвинен ни в каких преступлениях. Изначально я настаивал на восемнадцати годах. Он – на десяти, и я согласился, потому что мне не чуждо человеческое сочувствие. К несчастью для вас, вы нарушили контракт, когда преступили закон.

– То есть когда вы меня подставили?

– Вы – приговоренная преступница, – отрезал Лейк, – и потому ничего не получаете.

– И что теперь, ты всех нас застрелишь? – спросил Уайетт.

– Я предпочел бы этого не делать, – ответил Лейк. – Хотя и стоило бы. Я не думал, что ты окажешься таким неблагодарным, Морис. Я вернул тебе твою жизнь. Вернул твою жену.

– И солгал мне.

– Разве это что-то меняет?

– Еще как!

– Продолжай говорить это себе. Теперь ты больше никогда не увидишь Тоню.

– Мы уходим, – сказала Кэсси. – Мир должен узнать, что вы натворили.

Лейк махнул пистолетом в сторону девочки. Потом посмотрел на часы и ухмыльнулся.

– Уже почти время запуска.

Кэсси встала между Лейком и Эли.