Симптом страха

Кроме Японии в душе и полок в спальне, непременно заваленных хентай-глянцем, магическими артефактами, пушистыми трофеями (ушами и хвостами) и антропоморфными яой-куклами, эти ребята имели превосходные навыки костюмеров, швей и портных — для участия в косплеях и кросплеях. Ещё они были написаторами — писали фанфики по мотивам любимых же произведений. И переводчиками — вдохнув глубже запах свежей типографской краски или смахнув пылинки с лицензионного дивиди, сканлейтили и фансабили любимые номера и серии. Вот тут-то и скрывалось Нэнсино решение проблемы. Лучше и быстрее переводы выходили у инязовцев — студентов институтов иностранных языков. Японский, как правило, осваивался факультативно к основному. В двух случаях из трёх — это был английский.

Сперва их было вместе с Нэнси двое. К ней примкнула ветеран движения с труднопроизносимым ником, о которой Окунева знала, что она из села Кашина, переехала в Ёкбург учиться в педе на специалиста в сфере устного и письменного перевода. У напарницы колоссальная трата времени вне учебного процесса низвергалась на «мыльный» гайден62 о драконе Шенлуне по мотивам «Драгонболла», который сочинялся на английском для какого-то фан-клуба в Риверсайде. Можно сказать, Нэнси удачно встретила пособницу: так как раз решила, что её опус — никуда не годный PWP, и двумя кликами мыши она избавилась от обязательств перед риверсайдскими отаку, тем самым наделив себя солидным профицитом времени. Они условились, что будут работать под псевдонимом, который Нэнси, после недолгих раздумий, одолжила у персонажа Агаты Кристи — Анны Нэнси Оуэн, в оригинале U.N.Owen. Прочитанное слитно, оно звучало, как «неизвестный». К сентябрю в ход пошла другая трактовка аббревиатуры A.N.O. — Алек Норман Оуэн, появившейся на свет тоже не без помощи известной романессы. Маховики судьбы в лице обширных связей «Аннушки из Кашина» захватили в процесс ещё четверых, двое из которых оказались (sic!) парнями.

Оба Алека терпеть не могли зарастать ряской спокойного безделья, а потому выделялись в форумах заметной, иногда даже чрезмерной активностью. Один из них посвятил себя волонтёрству и, кажется, занял второе место на Вяткинском плейфесте-2006 с костюмом Ванпанчмена, чем небезосновательно гордился. Другой Алек дублировал видеорелизы для какой-то пиратской министудии и даже на этом что-то зарабатывал. Свободное время он тратил на сканлэйтинг — прямиком из Японии заказывал сборники манги и ранобэ, сканировал и переводил их, подменяя в репликах японский русским языком. Объёмистые танкобоны, дающие фору по толщине корешка если уж не эпохальной «Астрее»63, то паллисеровскому «Квинканксу» точно, он филантропически сливал в Сеть, руководствуясь тем принципом, что сканлэйты, наряду с медициной, образованием и игрой в танчики, должны быть доступными (читай: бесплатными).

Две другие Анны не причисляли себя к люто трушным аниме-фанатам: косплей, сканлэйтинг и фикрайтинг были не для них. Одна обожала наполненные уютным волшебством мультфильмы Хаяо Миядзаки, другая ловила эндорфины счастья от просмотра «Сейлор Мун». Обеих объединял неукротимый, почти животный хейт к карманным монстрам — покемонам. На форумах они не упускали случая бесстыдно пройтись по ставшим классикой мультяшным персонажам, но не это злопыхательское их сродство привело в Клуб, нет. Обе девушки учились на курсах гидов-переводчиков, правда, в разных вузах и даже, похоже, в разных городах.

Вскоре при общении участников стала возникать путаница. Анны и Алеки решили по-замятински стать «нумеральными» — каждый присвоил себе номер. Алек Второй тут же предложил всем надеть юнифу и прикупить штор для жилищ, но его тонкую иронию не все поняли.

И всё же никто не ожидал такого уровня, никто из шестерых адептов слова, скрывавшихся за аббревиатурой A.N.O., не ожидал тотально спутанных потоков информации, что полились на их головы из-под обложки книги. Перевод не шёл. То есть шёл, но выходила какая-то литая прорись, постыдное калькирование. Оригинальные слова же прирастали двойными, тройными, четверными переносными смыслами и, не зная подтекста, уследить за мыслью автора, чтобы без суррогатов транслировать её на русский, удавалось редко. Никто не подскажет, никто не направит — просто потому, что никто не знает. Вскормлённая чрезвычайной избыточностью, Нэнси вдруг осознала, что они хватаются за ноль. Именно на этом осознании в последующие дни и недели было построено много технологических нюансов перевода. Нэнси зарылась в подстрочник с подробными пояснениями, сносками, разъяснительными примечаниями и лингво-переводческими глоссами. Всё это вылилось в обширный комментарий и окончательно погрузило внимание будущего читателя в языковые зыбучие пески.