Сильвия и Бруно

— Вот именно! — отвечал краснолицый господин. — Коли на то пошло, — добавил он, разворачивая другую газетную вырезку, — позвольте прочесть вам это письмо от одного трезвенника. «Редактору. Сэр, некогда я был умеренным пьяницей и водил дружбу с одним человеком, который напивался вдрызг. Я пришёл к нему. „Откажись от этого пьянства, — сказал я. — Оно губит твоё здоровье!“ — „Ты же пьёшь, — ответил он. — Почему мне нельзя?“ — „Я-то пью, — возразил я. — Но я знаю, когда остановиться“. Он отвернулся от меня. „Ты пьёшь по-своему, — сказал он, — так не мешай мне пить по-моему. Уходи!“ Тут я понял: для того, чтобы сделать ему доброе дело, мне нужно отказаться от выпивки. С этого часа я не пью ни капли». Вот! Что скажете на это? — Он победно обвёл взглядом присутствующих и даже передал свою вырезку для обозрения.

— Удивительно! — воскликнул Артур, когда вырезка дошла и до его рук. — А не читали вы на той неделе письма касательно вставания утром пораньше? Столь же удивительное, как и это.

Любопытство овладело краснолицым.

— А где оно было напечатано? — спросил он.

— Позвольте, я вам прочту, — любезно предложил Артур. Он достал из кармана какие-то листки, развернул один и прочёл следующее. — «Редактору. Сэр, некогда я был умеренным соней и водил дружбу с одним человеком, который спал без просыпу. Я решил усовестить его. „Перестань всё время валяться в постели, — сказал я. — Это губит твоё здоровье!“ — „Ты же ложишься спать, — ответил он. — Почему мне нельзя?“ — „Я-то ложусь, — возразил я. — Но я знаю, когда встать“. Он отвернулся от меня. „Ты спишь по-своему, — сказал он, — так не мешай мне спать по-моему. Уходи!“ Тут я понял: для того, чтобы сделать ему доброе дело, мне нужно отказаться от сна. С этого часа я вообще не ложусь в постель».

Артур сложил свою бумажку, спрятал её в карман и вернул газетную вырезку. Засмеяться никто не отважился, потому что краснолицый господин, судя по всему, здорово разозлился.

— Ваше сравнение хромает, — прорычал он.

— В отличие от умеренно пьющих, — спокойно заметил Артур. Тут даже неумолимая пожилая дама прыснула со смеху.

— Но ведь для того, чтобы обед вышел на славу, необходимо ещё много чего! — вмешалась леди Мюриел, намереваясь сменить предмет. — Майн Герр! А каков должен быть по вашим понятиям обед на славу?

Старичок заулыбался и поглядел кругом. Его огромные очки словно сделались ещё огромнее.

— На славу? — переспросил он. — Ну, во-первых, его должна возглавлять наша прекрасная хозяйка!

— Это само собой! — весело перебила леди Мюриел. — Но ещё, что ещё, Майн Герр?

— Если желаете, — сказал Майн Герр, — могу рассказать вам, какие обеды я посещал в моей… в одной стране, куда мне доводилось заезжать.

Он сделал паузу; она длилась целую минуту, пока он сидел уставясь в потолок — с таким мечтательным выражением на лице, что я уже испугался, как бы он не впал в забытьё, своё нормальное состояние. Но минута прошла, и он внезапно заговорил вновь.

— Должен сказать, что чаще всего в неудаче званого обеда виновато истощение… Не гостей, разумеется, не гостей. Но разговора.

— Ну, что касается английских званых обедов, — заметил я, — то на них болтовня никогда не истощается.

— Позвольте! — с достоинством отозвался Майн Герр. — Я не сказал «болтовня». Я сказал «разговор». Все эти темы вроде погоды, политики или местных сплетен нам неизвестны. Они либо бессодержательны, либо спорны. А для разговора требуется не что иное как интерес и новизна тем! И чтобы заручиться тем и другим, мы применяем различные уловки: Движущиеся Картинки, Диких Зверей, Движущихся Гостей и Вращаемого Юмориста. Но этот последний пригоден лишь для небольших обеденных приёмов.

— Давайте по порядку. Разделим на четыре части! — воскликнула леди Мюриел, явно заинтересовавшись — как, впрочем, и большинство сидящих за столом: все разговоры смолкли, головы повернулись в нашу сторону. Гости напряжённо ловили обрывки речи Майн Герра.

— Часть первая! Движущиеся Картинки! — серебряным голоском провозгласила наша хозяйка.

— Обеденный стол делается кольцом, — начал Майн Герр негромким мечтательным голосом, который, тем не менее, долетал до слуха каждого. — Гости рассаживаются как с внешней стороны кольца, так и со внутренней, поднимаясь к своим местам по винтовой лестнице из нижнего этажа. Вдоль всей середины стола проложена небольшая железная дорога, по которой безостановочно бежит поезд с вагончиками-платформами, приводимый в движение локомотивом, а на каждой платформе стоят по две картинки, прислонённые одна к одной спинками. За весь обед поезд совершает два круга, причём когда первый круг завершён, слуги меняют местами картинки на каждой платформе, чтобы они смотрели в противоположные стороны. Тогда каждый гость пересмотрит все картинки.

Он остановился. Тишина наступила мёртвая. Леди Мюриел пришла в ужас.

— Если так и будет продолжаться, — воскликнула она, — попросим хотя бы муху прожужжать. Ах да, ведь это моя вина, правда? — (Она заметила выжидательный взгляд Майн Герра.) — Вторая часть! Дикие Звери!