Сильнее смерти

Плутон сжал кулаки, не сводя с Амиара немигающего взгляда. Он, видно, ожидал от Огненного короля высокопарных речей о добре и зле – а напрасно. Амиар прекрасно знал, что с великими чудовищами бесполезно разговаривать, они не сбились с пути, они делали то, что было заложено в них природой, но природой Генезиса, а не Земли.

Обернувшись на охваченный битвой Пургаториум, Плутон спросил:

– В этом ты видишь детские забавы?

– Какой ребенок, такие и забавы. Да и потом, этот мир был рухлядью с самого начала, его сложно испортить, зато починить – легко.

Не отворачиваясь от Плутона, Амиар протянул руку к руинам той самой полицейской башни, которую чудовище разрушило. Теперь в этой груде кирпичей едва ли узнавалось величественное строение, однако Амиара это не волновало, он и не собирался отстраивать ее с нуля.

Он нашел в себе силу клана Интегри и обернул время вспять для этой башни. Он знал, что для живых существ это невозможно, а вот для предметов – легко. Кирпичи, уже припорошенные песком, взмывали в воздух, кружились, возвращались на свои места, снова прирастали друг к другу цементом.

Амиар хотел бы вернуть жизнь полицейским, погибшим здесь, но этого он сделать не мог, и приходилось притворяться, что они не так уж важны. Зато башня была восстановлена за пару минут, такая же высокая и крепкая, как прежде.

Со стороны это наверняка смотрелось эффектно: то, что никто другой не сумел бы сделать, для Огненного короля стало сиюминутным магическим капризом. Такого впечатления Амиар и добивался. На самом деле, восстановление наблюдательной башни требовало огромного запаса энергии, однако ему это пошло на пользу. У Огненного короля было так много силы, что она разрывала тело изнутри, и Амиару было выгодно выпускать ее вот так.

Это была магия высшего уровня, которая не могла не впечатлить Плутона. Однако он не зря стал лидером среди великих чудовищ: даже сейчас он великолепно владел собой.

– Ты просто показал мне то, что я знал изначально, – указал Плутон.

– Что же?

– Что к тебе перешла полная сила того, кто раньше звал себя Огненным королем.

– Да. Того, кто уже один раз надрал задницу тому, кто зовет себя Плутоном.

– Я знал его лучше, чем ты, он был моим братом, поэтому не думай, что понимаешь его. Он был слабее меня в самом главном: он не смог убить меня. Должен был! Но эта его жалость… Черта людей, которую никому из нас не стоило перенимать. Я такой ошибки не допущу.

– Так у тебя и шанса не будет!

Он уже чувствовал, что Плутон перевоплощается, и точно – скоро тело его собеседника вспыхнуло ярким светом. Напасть на него в этот момент Амиар не мог, и дело было даже не в благородстве. Во время перевоплощения энергия великих чудовищ была слишком нестабильна, она постоянно менялась. Любая магия, направленная против нее, могла разрушить ее – но могла и дополнить, позволив ей перенять свободности противника. Амиар знал об этом и не хотел рисковать.

Он ожидал, что увидит первое воплощение Плутона. Они все так делали: сначала призывали первую звериную форму, надеясь обойтись малой кровью, и только потом поднимали ставки. Разве мог Плутон быть иным?

Оказалось – мог. Зная, что перед ним Огненный король в зените своего могущества, Плутон сразу же призвал третью форму: глиняного колосса, окутанного металлическими цепями, тело, которое в Пургаториуме уже видели.

Это сбивало Амиара с толку. Древние книги говорили, что чудовищ можно убить, проведя их через три перевоплощения. Но что делать, если сразу была призвана третья форма? Остается ли она уязвимой – или правила меняются? Амиар подозревал, что ответы неизвестны даже самому Плутону, ему только и оставалось, что проверить.

Он мог бы изменить свое тело, стать гигантом, равным Плутону, но не собирался этого делать. Амиар лишь поднялся в воздух, чтобы быть на одном уровне с глазами чудовища. Ему очень хотелось обернуться к Дане, убедиться, что она в порядке, и только потом начать бой. Но – нельзя. Это лишь выдаст Плутону, где она прячется, увеличит угрозу для нее. Восстановившаяся связь между ними и так подсказывала Амиару, что она жива и здорова.

В теле глиняного колосса Плутон уже не говорил, скорее всего, просто не мог. Но он нападал с той самой яростью, которую Амиар заметил еще во время разговора.

Цепи взвились в воздух легко, и казалось, что в них вообще нет никакого веса, они – просто нити паутины на ветру. Однако эту легкость придавала им только огромная сила Плутона. Когда они били по земле или руинам зданий, кирпичи и камни обращались в пыль. Цепи атаковали, пытались оплести его со всех сторон, создавали металлическую сеть, чтобы Амиару некуда было бежать.

Вот только он и не собирался убегать. Он просто уничтожал цепи, которые тянулись к нему, пытались ударить то снизу, то со спины – у Плутона, как и следовало ожидать, не было таких непонятных ему ограничений, как честь или уважение к сопернику. Он полагался на первобытную силу – которую теперь отражала точно такая же сила.