Сильнее смерти

«Я думала, ты так сильно его не любишь, что готова избавиться от него любой ценой!»

«Глупостей не говори! – возмутилась Диаманта. – Я действительно не в восторге от Инаниса, но я никогда не обреку его на смерть за это! Да и потом, даже у этого рыжего шута есть одно-единственное достоинство, за которое он может быть мне симпатичен».

«Какое же?»

«Он любит тебя».

Эта мысль, обыденная, ровная, будто ничего особенного не значащая, поразила Эвридику чуть ли не больше, чем недавнее нападение на Цезаря.

«Что?!»

«Это вы с ним обсудите сами. Не отвлекайся, ничего еще не закончилось!»

Цезарь, униженный тем, что едва не попался, теперь рвался отомстить. Но он не поддался ярости, он действовал куда умнее, чем можно было ожидать. Он позволил близнецам отвлечь Осириса, а сам, собрав побольше энергии, в один миг окружил чудовище кольцом высокого пламени, тянувшегося к темному небу Пургаториума.

Огонь обжигал глину, и хотя она не была обычной, Осирису все равно приходилось непросто. Он старался погасить пламя или отвлечь колдунов, но ничего не получалось, это воплощение просто не подходило для сражения с ними. Его тело высыхало и трескалось, из трещин сочилась кровь, показывавшая, что он серьезно ранен.

Эвридика ожидала, что он снова перевоплотится. Третье тело было самым сильным – и уязвимым. Но он ведь не может сдаться!

Однако Осирис не собирался жертвовать собой или даже рисковать ради битвы, которую он начал не он. Вторжение в Пургаториум наверняка было планом Плутона, и его брат следовал за ним лишь до тех пор, пока это было забавно. Но теперь, когда пролилась его кровь, он не собирался задерживаться здесь.

Осирис все же вырвался из пламени, заплатив за это львиной долей своей энергии. Вместо того, чтобы снова кидаться на близнецов и Цезаря, он ушел в сторону – туда, где уже открылся для него портал. Он отступил, даже не дойдя до предела своих возможностей, и можно было не сомневаться, что в Пургаториум он уже не вернется.

Это была победа! Да, не абсолютная, ведь Осирис все еще остается проблемой, он не раз напомнит о себе. Но теперь они прогнали его, опозорили перед всеми кластерными мирами, доказали, как сильны Великие Кланы! И, что еще важнее, никто из них троих не пострадал. Это ли не триумф?

Захваченная настроением момента, Эвридика не удержалась и обняла Цезаря, стоящего рядом с ней. Он такого не ожидал, но и не растерялся. Он поднял ее на руки, закружил, а Эвридика наклонилась к нему и поцеловала. Она слишком скучала по этому, слишком долго не касалась его вот так – и ей было плевать, кто их увидит и что подумает. Они оба заслужили награду!

Эвридика ожидала, что уж теперь-то Диаманта вмешается, окрикнет их, возмутится и отчитает. Однако ничего не произошло, и в своем сознании Эвридика по-прежнему была одна.

Диаманта наблюдала за ними с легкой улыбкой и ничего не говорила.

* * *

Амиар только сейчас понял, как сильно он скучал по своей полной силе и свободе, которую она дарила. С тех пор, как он узнал о своих возможностях, он даже через печать мог брать больше энергии, чем раньше. Он, привыкший к малому, обходился и этим. Но лишь в такие моменты, когда магия переполняла его и рвалась на свободу, он понимал, как много на самом деле может.

Единственное, что его волновало, – это Дана. Он предпочел бы, чтобы она и вовсе осталась подальше от Пургаториума, ей было совсем не место на этой выжженной земле. Однако опыт уже показал, что происходит, когда он упускает ее из виду. Поэтому она тоже была здесь, наблюдала за ним со стороны руин, под защитой Сарджаны и Роувена. Амиару нужно было полностью довериться им, чтобы не отвлекаться во время битвы.

Плутон не стал скрываться от него, это было бы глупо – после того, как он сам бросил ему вызов. Он даже в человеческом облике все равно напоминал чудовище: очень высокий, массивный, с грубым, будто вытесанным из камня лицом. Он словно старался убедить весь мир, что на самом деле он глуп и ценит только примитивные драки, однако Амиар не позволил себе обмануться.

– Ты заставил себя ждать, – усмехнулся Плутон.

– У меня нет времени являться по первому зову каждой моськи.

Плутон старался делать вид, что не задет, однако он так привык к абсолютному почтению своих рабов, что любая попытка посмеяться над ним отзывалась в его душе гневом. Амиар видел отражение этого гнева в его глазах, а вот сам он был спокоен. Теперь, когда они с Даной снова стали единым целым, он может все, и не так важно, сколько времени этой займет.

– Но ты все равно здесь, – указал Плутон.

– Не из-за тебя.

– Да неужели?

– Точнее, из-за тебя, но не так, как ты думаешь. Ты поднял слишком много шума, все кластерные миры гудят. Этим ты напоминаешь мне трехлетнего ребенка, который бегает по коридорам с барабаном: всех бесишь, однако серьезного вреда от тебя нет. Я пришел, чтобы тебя угомонить.