Силентиум (СИ)

До этого момента Гермиона никогда не задумывалась, что заклинание «ватных ног» ощущается так, словно их вовсе нет. Безвольно рухнув на каменный пол, она пыталась изменить положение, но ноги не слушались её. Слизеринцы расступились, заливаясь громким смехом от наблюдаемой ими жалкой картины. Частично обездвиженная Грейнджер отчаянно силилась опереться на руки, чтобы хотя бы встать на колени, но вместо этого она лишь неуклюже волочила ноги по полу, изнемогая от желания выпустить наружу самый пронзительный крик ярости, на который была способна.

Как же это унизительно! Почему здесь никого больше нет? Куда все подевались?

С трудом перевалившись на спину, она оперлась на локоть, другой рукой выхватив из кармана палочку. Гермиона направила её на обидчика и, тяжело дыша, пыталась вложить всю свою злость в ответное заклинание, возложив надежду на то, что её эмоций будет достаточно для невербальной магии.

Но ничего не произошло. Нелепый жест девушки вызвал новый шквал хохота и аплодисментов, будто слизеринские выродки находились на театральном представлении и по достоинству оценили блестящую игру поистине талантливого актёра. Малфой, злорадно усмехаясь, опустился на корточки перед измученной однокурсницей, касаясь грудью кончика её палочки, демонстрируя своё безразличие к её молчаливым угрозам.

— Какая незадача, — сладко произнёс он, выражая неискреннее сочувствие. — Оказывается, без своего мерзкого голоса ты — никто, Грейнджер. Ни волшебница, ни колдунья. Просто обычная грязнокровка без магии. Удачи в освоении невербальных заклинаний!

Драко выпрямился, свысока взглянув на рыдающую Гермиону. Ещё ни разу в жизни он не ощущал своего безусловного превосходства настолько наглядно: он, чистокровный маг, возвышался над поверженной им грязнокровкой. Три с половиной года он мечтал об этом моменте, воображал сотни возможных сценариев её грандиозного поражения, и вот — свершилось. Чистокровность в очередной раз доказала свою неоспоримую силу.

Но что-то было не так. Улыбка Малфоя постепенно гасла, взгляд темнел и ожесточался, но не так, как раньше. На мгновение — всего на одно мгновение — Гермионе показалось, что он был не готов к собственному поступку, который он совершил в приступе ослепления властью. Но, разумеется, ей всего лишь показалось. Малфой всегда был чудовищем, пожизненно травмированным безумцем, неустанно выполняющим прихоти своего отца, принимая их за свои собственные.

— Идём отсюда, — почти равнодушно процедил он, отшагивая назад, к своей банде. — Скоро ужин, я жутко проголодался.

Он отвернулся от лежащей на полу Гермионы, собственнически закинул руку вокруг шеи хихикающей Пэнси и уверенно зашагал в сторону лестниц. Гермиона проследила взглядом за удаляющимися слизеринцами, чувствуя, как последние силы медленно покидали её. Она опять облажалась. Не могла и помыслить, что вместе с голосом лишится стойкости духа и уверенности в себе. Каждый день она лишь утверждалась в своей ущербности, но сегодня настал апогей — Гермиона Грейнджер пала ниже некуда.

— Гермиона? Это ты? — вдруг послышался до боли знакомый взволнованный голос. — Что с тобой?

Сзади раздались торопливые шаги, и спустя несколько секунд перед гриффиндоркой предстал тот, кого она ещё ни разу не была настолько сильно рада видеть, однако от нахлынувшей волны эмоций она снова горько расплакалась.

Невилл опустился на корточки, судорожно осматривая подругу с головы до ног, пытаясь определить причину её положения.

— Что стряслось? Тебе плохо?

Ох, милый Невилл. Если бы ты только знал, насколько.

Но Грейнджер лишь отрицательно покачала головой, хватая ртом воздух в попытках справиться с давлением слёз на связки. Она слабым движением указала палочкой на ноги и, глядя в глаза Лонгботтому, отчаянно проговорила губами:

— Фините!

Он непонимающе нахмурился, силясь прочесть по её губам повторяемое ею из раза в раз заклинание, но лишь обречённо пожимал плечами и всё твердил, что не может разобрать слов.

— Прости, я не понимаю, — виновато признался он. — Может, мне позвать мадам Помфри?

Гермиона устало зажмурилась, поджав губы от переполняющей её досады. Лишь сейчас она ощутила вкус унижения в полной мере. Не тогда, когда Малфой с его шайкой над ней издевались.

Сейчас.

Понимая, что её внутренняя энергия исчерпалась до капли для того, чтобы выводить в воздухе буквы, она потянулась за сумкой, вынимая из неё пергамент, перо и чернильницу. Дрожащая рука до неузнаваемости уродливым почерком вывела заветное слово на примявшемся клочке бумаги и протянула его своему горе-спасителю.

— Мерлин, во дурак! — сокрушённо воскликнул Невилл, тотчас же направив палочку на Гермиону. — Фините!

Долгожданная чувствительность вернулась к её ногам, расходясь по венам и мышцам приятным теплом. Лонгботтом протянул ей руку, помогая встать, что давалось ей нелегко в силу перенесённого действия заклинания и слабости от пережитого стресса.

— Кто это сделал? — требовательно спросил Невилл. — Как ты…