Сила, слабость и неразумие

А. К. ШЕЛЛЕР-МИХАЙЛОВ Сила, слабость и неразуміе

Въ одномъ город жила барыня. Звали ее Татьяной Даниловной Слпневой. Городишка былъ бдный, маленькій, съ конца въ конецъ рукой подать, а барыня была богатая, важная. Веселыхъ, каменныхъ домовъ, что мечутся въ глаза своимъ просторомъ, большими окнами и яркими красками, встрчалось въ городишк немного, и то на одной главной Дворянской улиц, гд по сторонамъ дорожки для пшеходовъ были выложены изъ кирпичей. Тянулись въ немъ безконечные заборы, мстами коломъ подпертые, мстами совсмъ развалившіеся, и торчали между ними, согнувшись на бокъ, словно пришибленныя, срыя деревянныя лачуги, въ которыхъ и собак жить было бы не особеннымъ счастіемъ. Перебивались въ этихъ лачугахъ со дня на день, едва сводя концы съ концами, жалкіе, безграмотные мщане и обтерханные, изморившіеся чиновники, высматривавшіе, не идетъ ли кто изъ мщанъ по длу въ присутственное мсто, не несетъ ли имъ завалившагося рубля ребятишкамъ на молочишко. Только этими рублями они и жили… Изрдка назжали въ городъ помщики изъ ближнихъ деревень съ тяжелыми длами, только какъ они понадутъ, тогда въ город и праздникъ: и у мщанъ работа, и у чиновниковъ прибыль и — что грха таить — въ кабак больше косушекъ выходитъ. Въ другіе же дни съ утра до вечера, бывало, тишина стоитъ въ город, не кипитъ въ немъ бойкая жизнь со своими ловкими шугаями, трудовымъ шумомъ и большими ожиданіями, не снуютъ люди съ веселыми лицами и зоркими глазами въ надежд что-нибудь продать или купить и зашибить крупную прибыль; вс, точно мухи въ осеннее время, когда на нихъ холодомъ пахнетъ, едва ползаютъ и, глядя на ихъ вялую поступь, кажется, видишь, какъ не трудъ долголтній, не страсти кипучія, а одна нужда-горе налегла на ихъ плечи тяжелою ношею, спутала ихъ ноги и руки сильныя и такъ ихъ умаяла, что хоть въ могилу лечь, такъ и то было бы для нихъ благомъ. Вечеръ настанетъ, еще тише сдлается на улицахъ, не гремятъ колеса, не дутъ знакомые другъ къ другу о длахъ общихъ потолковать, посудить о томъ, что на свт длается, и ршить: такъ ли оно длается? не нужно ли какихъ перемнъ?… Ничего этого нтъ въ город; радъ каждый, что въ неб стемнло, что уснуть можно и хоть нсколько часовъ не видать лохмотьевъ и заплатъ своей бдности. Беззвучно идетъ ночь, только иногда гд-нибудь собака завоетъ съ голода, а, можетъ-быть, и передъ покойникомъ, — кто ее знаетъ! А кругомъ города тянутся поля кочковатыя, безплодныя, мняясь: съ топкими болотами, въ сторон лсъ неприглядный виднется съ кривыми березами, съ приземистыми елками и чернется избитая дорога. Не много считалось счастливыхъ людей въ город, которымъ удалось прокатиться по ней до другихъ большихъ городовъ, посмотрть на другую жизнь; иные и представить-то себ не могли, что такіе же точно люди, какъ и они сами, умли устроить для себя другую жизнь… Говорится, что на безлюдьи и ома дворянинъ, — такимъ-то дворяниномъ была и барыня. И въ церкви она милостыню нищимъ подаетъ, и духовенство въ праздникъ молебенъ отслужить пригласитъ, и чиновникамъ какую-нибудь бумагу настрочить прикажетъ, и когда кто-нибудь захвораетъ, да лкаря не можетъ позвать, то и идетъ къ барын; у нея тамъ лкарства разныя, нальетъ она чего-то пять-шесть капель въ пузырекъ съ водою, — ну, бдному человку и полегчаетъ. Вотъ за нее весь городъ и молятся, въ церкви ей первое мсто, посл обдни ей первой несётъ священникъ просфору; детъ она по улиц — ей вс въ поясъ кланяются; даже мимо ея окошекъ идутъ, такъ шапки снимаютъ. Ей и хорошо, и весело и, кажется, калачомъ бы ее не выманить въ богатый и большой городъ изъ этого бднаго городишка, на который свжему человку со стороны смотрть было бы тошно, потому что хоть чужое горе и не свое, а все-таки какой ни на-есть человкъ счастливый, но если онъ ничего вокругъ себя не видитъ, кром горя, да горя, такъ и у него сердце сожмется и, кажется, бжалъ бы онъ безъ оглядки, долго бжалъ бы, только бы встртить веселое лицо и услышать звонкій смхъ беззаботнаго счастья. Ну, а барыня привыкла, присмотрлась къ этому городишку, полюбила его, не скучала. И то сказать: скучать-то ей было некогда. Такимъ, какъ она, добродтельнымъ людямъ и то скуку разгоняетъ и великую радость приноситъ, что они благодтельствовать могутъ, а у нея, кром того, и своихъ заботъ было много.