Сила Единства

Это катакомбы Западной Вирджинии. Главная база могадорцев.

Я чувствую необходимость идти к камерам и двигаюсь в том направлении. До моего слуха долетают приглушенные крики, но я все равно не тороплюсь, расслабленно шагая по коридору.

Я не идиот. Это всего лишь сон. И я не прочь подыграть.

Я знаю, кто ждет меня впереди, и я рад этому. Я хочу посмотреть ему в глаза.

Я добираюсь до места, где альков пещеры заполняли внушающие чувство клаустрофобии камеры. Каждая бронированная дверь снабжена пуленепробиваемым стеклом, чтобы можно было следить за ужасами, происходящими внутри. Я прохожу мимо первых камер — они пусты. Затем я подхожу еще к одной, где девушка с темными волосами стоит, прижавшись лицом к стеклу. Ее глаза и рот намертво зашиты шнуром.

Это Шестая.

Я гляжу на нее. Нарочно задерживаю взгляд, позволяя ужасу и отвращению прокатиться волной по всему телу.

Это все ненастоящее. Он пытается свести меня с ума, но это не сработает.

В следующей камере меня встречает еще одно зловещее видение. Девятый, такой же, каким я впервые его встретил, только сейчас его шея обмотана простыней, на которой он свисает с балки. Я не трачу время на разглядывание Девятого, в основном потому, что меня это ни на секунду не цепляет.

— Кончай рисовать свои дурацкие картинки и покажись! — громко говорю я, зная, что он меня слышит. — Надоела эта фигня.

Где-то наверху крики становятся громче. Я подхожу к комнате, которую, насколько помню, моги отвели для допросов. В двери есть окно для наблюдения. В центре комнаты с потолка свисает несколько толстых цепей.

В них — Сэм. Это его крики. Липкая черная кислота стекает по металлическим звеньям и выжигает свежие шрамы на его запястьях.

Сетракус Ра стоит перед Сэмом, но он не такой, каким я его постоянно вижу. У него не такая бледная и выпуклая голова, на ней нет жутких черных вен. Он не восьми футов в высоту, и толстого фиолетового шрама на шее тоже нет. Этот Сетракус Ра — молодой человек, тот самый, из видения о лориенской истории. Его темные волосы зализаны назад «вдовьей горкой», а черты лица остры и суровы. Сейчас он выглядит как настоящий лориенец.

Он — один из нас. Мысль об этом все еще не укладывается в голове.

Он действует так, словно не заметил меня, хотя я знаю, что это неправда. Во всяком случае, это он меня сюда притащил. Я стою снаружи комнаты для допросов и наблюдаю. Сетракус Ра меряет помещение шагами, и каждый раз, когда он проходит между мной и цепями, на миг закрывая их от моего взора, закованный в это орудие пыток человек меняется.

Сэм превращается в Шестую, и ее крики наполняют комнату.

Потом крики Адама.

Марины.

Девятого

Сары.

Я с размаха бью по стеклу, разделяющему коридор и комнату для допросов. Оно легко разлетается вдребезги, а его осколки не причиняют никакой боли. Я пролетаю над стеной по пояс высотой и приземляюсь в нескольких шагах от Сетракуса Ра. Он с улыбкой поворачивается ко мне — словно мы случайно столкнулись на улице.

— Привет, Джон.

Я пытаюсь не обращать внимания на образ измученной пытками Сары, без сознания висящей за его спиной.

Она ненастоящая. Ее здесь нет. Она в лучшем месте.

Показушно обвожу комнату глазами и присвистываю.

— Знаешь, когда-то эти сны меня и впрямь пугали.

— Правда?

— Теперь я знаю, что это всего лишь твои жалкие потуги.

Сетракус Ра снисходительно улыбается и скрещивает руки на груди.

— Ты мне так его напоминаешь, — говорит он. — Моего старого друга Питтакуса Лора.

— Я не такой, как он.

— Нет?

— Он сжалился над тобой. А я тебя прикончу.

Сетракус Ра обходит вокруг меня, так что теперь тело Сары находится между нами. Он легонько раскачивает тело, и оно начинает раскачиваться из стороны в сторону.

— Как там моя пра-правнучка? — спрашивает он как бы между прочим.

Я слежу взглядом за Сарой, потом снова обращаю взор к Сетракусу Ра.

— Гораздо лучше, чем когда она была с тобой.

— Она передумает, — отвечает он с улыбкой. — Когда я покончу с вами, она вернется ко мне.

— А твоя армия тоже к тебе вернется? — спрашиваю я, оборачиваясь. — Пока ты зализываешь раны и прячешься в моих снах, они отворачиваются от тебя.

Выражение его лица мрачнеет, и я чувствую прилив радости, что сумел поддеть его неуемное самолюбие. Он делает шаг в сторону от Сары, направляясь ко мне.

— Для меня могадорцы всегда были лишь средством достижения цели, Джон. Горстка зверей-кастратов, разрушивших свой собственный мир тягой к войнам и загрязнению. — Он сплевывает на пол. — Как только я поставлю человечество на колени, они станут много лучшими слугами. Остальные станут пеплом на ветру.

— Ты меня для этого сюда притащил? — спрашиваю я, глядя на моложавую версию моего злейшего врага. — В сотый раз объяснить, какой ты ужасный злодей? Я и так в курсе.

Сетракус Ра улыбается, подходя ближе и изучающе глядя на меня. Его глаза не заполняет абсолютная чернота, как прежде. Они темные, но обычные — не изменившиеся за годы экспериментов над собой. За ними скрывается все тот же больной разум.